– Вальтер, ты слишком долго молчишь и хмуришься! В чём дело? – что-то я и вправду раскис, раз стало заметно. Ну ладно, рискнём, хотя именно сейчас рисковать я очень опасаюсь…

– Я думаю о нашей свадьбе, вот и отключился малость, ничего страшного, – так, взгляд в небо, быстро, и смотрим на реакцию сбоку…

– Та-ак, я не ослышалась, стало быть? – ну, вспышка, всё понятно, но где же прилив радости, что я опять упустил? – Разве это уже дело решённое? – не понял, или это опять просто поворот в танце, которые она так любит? Ладно, уже можно повернуть голову и посмотреть ей в глаза. Спокойно, Вальтер, ты же не Темпл Скайстон, чтоб завестись с пол-оборота, верно? Твоя задача быть мягким и невозмутимым, осторожно, пошёл!

– Зорана, тебя удивляет разве такое моё поведение? Я всегда успею отгрохать любую церемонию предложения стать моей женой, а сейчас меня интересует только твоё мнение об этом. Если я тебе показался хмурым, то лишь потому, что не считаю дело решённым заранее – а это заставляет волноваться, и серьёзно.

Ах, какой самоуверенный жест плечами – но это может и означать что угодно… Даже опасность.

– Ты действительно меня удивил, и уже дважды. Вальтер, я же заметила, что ты не рад чему-то, не отвлекай меня другой темой, – бесполезно, я ничего не чувствую от неё, даже тепла. Что-то не так, но что? Ладно, разве нам привыкать лезть сквозь огонь, искренность – тоже оружие, хоть и неудобное на редкость…

– Я приревновал тебя к Имперскому космофлоту, вот и вся недолга! Может быть, тебя и устраивает наше положение – меня уже давно нет, и что странного в желании жениться? Ты уже полгода не даёшь мне случая сказать об этом, и мне досадно, что я опаздываю до сих пор! – и теперь не торопясь, не торопясь, аккуратно отшнуровываем плащ – пусть будет понятно, что я всё-таки спешил на встречу, это же правда.

Бездонные глаза Зораны неприятно потемнели, она упрямо закусила губу и уложила ладони себе на талию.

– Нужен мне был аж три раза Имперский космофлот, глупость изрядная. А наше положение меня давно не устраивает – достало меня бояться каждую ночь, что ты из космоса не вернёшься однажды. Хочешь жениться – не вопрос, хоть завтра, но при условии, что летать ты больше не будешь, хватит мне нервы мотать. Я получила выгодное распределение в клинику доктора Кумасиро, так что денег теперь хватит на двоих вполне.

Несмотря на всё хладнокровие в боекомплекте, Скайстон рухнул в кресло, слегка покачнувшись. На то было целых две причины, и первая – настоящий шок от столь пренебрежительного отношения к делу всей его жизни. Ну что значит не нужен Имперский космофлот, что за идиотская позиция, от такого адекватные люди в здравом уме и трезвой памяти не отказываются никогда! Кому интересны в Империи амбиции провинциального докторишки, будь он хоть местным Асклепием?! Да кабы был бы, не сидел бы здесь, а давно работал при дворе Императора! Вот так взять и разменять настоящее сокровище – статус медработника космофлота, на какие-то дешёвые леденцы в лавке, у Зораны вообще ум в таком случае имеется, или он влюбился в фантик от ребячьей конфетки? Ну, а вторая… Скайстон почувствовал, что воротник куртки начинает его душить – такого он за собой вообще не припоминал, и, расстёгивая ворот, вдруг ослеп на секунду от страшного воспоминания. Подошва женской лодочки с высоким каблуком, у него на горле в проклятую ночь в лесу, когда его схватила банда поклонников Белиала, и густой голос их командирши: «Так ты отказываешься петь для меня? Тебе придётся пожалеть об этом!». Эрида Дорас, а ведь ты ошиблась, я не жалею, что отказал, хоть голоса у меня теперь нет, – и если ты всё-таки жива, я припомню тебе не себя, а разорённый монастырь…