Ещё бы не помнить. Когда «Команч» расстреливал их, из окна своего кабинета высунулся Серго и врезал из ПЗРК. Тем самым, нарушив очередной пункт Устава Корпорации: «Категорически запрещается хранение на территории объектов „Механорг Сиситем“ любых видов оружия». Как Серго ухитрился собрать у себя целый арсенал?…

– Не смотри так! – взвизгнул Алан. Нет, это не он, это взвизгнул ракопаук, так лучше, это не может быть Алан, друг Алан. Этот чёртов орг взбесился, это всё чушь, бред спинтронного мозга… – Шура! Я тоже её любил! Но я не мог… Вы не оставили мне выбора! Не ос-та-ви-ли!

Он умолк, только хриплое дыхание доносилось из звуковых мембран ракопаука; наверное Алан говорил, чуть ли не уткнувшись носом в экран визора. Что чувствует палач, глядя на лица приговорённых? Впрочем, нет, Алан наверняка чувствует себя судьёй, выносящим жестокий, но необходимый приговор.

– Ты же, сволочь, мог просто сдать нас тогда руководству. – Джаксалыков, напротив, успокоился, только в карих глазах застыли две искры-молнии.

– Нет! Нельзя. Это вразрез моей этике. Я должен был сам. Сам, понимаешь ты, сам?!

– Слушай, не кричи так, – отмахнулся Джаксалыков, в речи его прорезался казахский акцент. – Предавать, это не вразрез, да? Убивать – не вразрез, да? Хороший этика, правильный.

– Кирилла – тоже ты? – быстро сказал Серго.

– Да! Всех, и Кирилла и… остальных… Чёрт! Чёрт, чёрт, чё…

Тишина.

– Заткнулся, – Серго сплюнул. – Хоть бы там у него…

Договорить он не успел, потому что наладчик, тот самый, нервы которого раз уже не выдержали, дико вскрикнул и метнулся вниз по лестнице, ведущей в этажи.

Александр сделал движение – за ним, но его остановил Макс:

– Щ-щёрт с ним… скоро все там будем. К бою, други.

С высоты хорошо было видно, как юноша, нелепо прижав к боку автомат, мчит по улице. Он успел пробежать метров сто, но впереди, ещё дальше, возникли фигурки в камуфляже, и он споткнулся, словно налетел на невидимую стену, и резкие хлопки донеслись до слуха оставшихся.

Серго и Макс синхронно вскинули свои «Абаканы», посылая во врага титановый рой злых сверхбыстрых пуль. Двое из атаковавших упали, остальные мгновенно рассредоточились и залегли среди развалин.

– Началось, – сказал второй наладчик, который, кажется, Олег. И громко всхлипнул.

Два беспилотника на гиперзвуке бесшумно вынырнули из-за горной гряды и серыми призраками промелькнули над долиной; среди развалин возник веерный узор взметнувшихся столбов пыли, мгновение спустя превратившихся в ослепительные бутоны белого пламени. Следом пришел грохот, со звоном посыпались уцелевшие оконные стёкла.

Гиперзвуковики, заложив невозможный для пилотируемой машины вираж, развернулись и так же мгновенно и беспощадно превратили в огненное море склон северного холма. Заход – удар, и ещё, и снова…

Неверов, занятый тем, чтобы удержать за пазухой отчаянно вопящего и рвущегося на волю кота, почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Обернулся – ракопаук притопывал всеми восемью ногами, стараясь обратить на себя внимание, фотофоры его проблёскивали малиновым. Александр наклонился к оргу, и в какофонии звуков возник ещё один – начальственный рык генерал-лейтенанта Скрябина:

«…слышите меня, засранцы? Держитесь, мать вашу!…»

Сидевший в кресле-качалке на веранде двухэтажного деревянного особнячка человек, казалось, мирно дремал. По крайней мере, так мог подумать случайный прохожий, если бы не насторожило его то, как сильно напоминает неподвижное лицо с плотно сомкнутыми веками посмертную гипсовую маску, или холодный мрамор статуи.

Надо бы всё же собраться и хотя бы пару часов поспать, решил Наладчик, открывая газа. Слишком часто он занимается в последнее время бесплодной прокруткой теней прошлого. «Сон входит в обязательный набор программы жизнеобеспечения, – вспомнилось в который уж, бессчётный раз. – Через сон канализируется накопившийся в подсознании стресс…» Что верно, то верно – подсознание не поддаётся ни киборгизации, ни нейропрограммированию. Его не обмануть. Вот только сны при этом снятся… врагу не пожелаешь.