«Ничего, – думал пан Вербицкий. – Это мы поправим… Дайте срок!»

«Нырок-250» шел в надводном положении, оставляя за кормой длиную струю вспененной воды. По багрово-красным европеанским небом океанская зыбь казалось оранжевой, а высоко взлетающие клочья пены переливались всеми оттенками от кадмиевого, до мадженты. Справа и слева от кильватерной струи, шли ведомые минисубмарины. Стас управлял «133-й», а Женька «95-й», и оба были счастливы до опупения, что им разрешили поучаствовать в рутином сборе «морской капусты».

Иван, или как его звали друзья, Йоганн, а то и более кратко – Йог, восторгов своих временных подчиненных не разделял. Ему хотелось настоящей охоты, а не морской прогулки. На Земле Йог никогда не бывал, но его туда и не тянуло, потому что охота там запрещена. В воспоминаниях же о родном Марсе преобладала светлая комната, заваленная игрушками, да руки матери. Почему-то всегда только руки, а не лицо. Разумеется, Йог знал как выглядит мать, хотя с настоящей, физически ощутимой мадам Беловой не общался с восьми лет, то есть с тех самых пор, когда отец увез его на Европу. Мать лететь с ними отказалась, она так и живет на скучном своем Марсе, где крупнее завезенных варанов, невесть почему называемых аборигенами «мимикродонами», не водится никаких хищников.

Другое дело здесь, на Европе! Океаны полны тварями, от одного вида которых в жилах стынет кровь. Кальмаролот, прихвостень, полярный аспид, гигантский морской змей, карликовый морской змей, крокофаг, птицерух – всех и не перечислить! Целую жизнь можно посвятить выслеживанию, погоням и схваткам с этими чудовищами. А сколько еще невиданных монстров кроется в глубинах? Экваториальный глубоководный каньон исследован лишь по верхам. Море Дирака на Южном полюсе не бороздила ни одна субмарина, если не считать диптритонов, которые заняты картографированием, да подсчетом запасов фитопланктона. Ну что взять с тупоголовых механоргов, которые только и могут, что выполнять задания Совета?

«Ох уж мне этот Совет, – со скрежетом зубовным подумал Йог. – Собрание слабосильных старперов-перестраховщиков…»

Помяни черта, и он появится!

Скрипнул зуммер приемника и в рубку скачущей по верхушкам пологих волн субмарины, ворвался ненавистный голос будущего тестя:

«Двести пятидесятый доложите обстановку!»

– Говорит двести пятидесятый, – лениво отозвался Йог. – Следуем прежним курсом: норд норд ост. Скорость пятьдесят узлов. «Капусты» на волнах не видно. Какие будут указания?

«Будьте предельно осторожны, двести пятидесятый. По данным спутниковой разведки, у термосадков пасутся кальмаролоты. Около десяти взрослых особей. Как понял, двести пятидесятый?»

– Понял вас отлично! – заорал двести пятидесятый, едва восторг чуть отпустил его горло. – Будем предельно осторожны!

«Добро!» – отозвался председатель и отключился.

«Как же, буду я осторожен, – злорадно подумал Йог. – А если что с нами случится, тестюшка, виноват будешь ты. Никто тебя за язык не тянул…»

Он посмотрел на шкалу датчика боезапаса. Глушилок и ледяных гарпунов хватало, ультразвуковая пушка обычно не подводила, но Йог отдал бы сейчас полжизни, ради обыкновенного ручного гарпуна-недлендовки, или ахавки. И хотя легендарный «Пекод» никогда не пересекал воистину безбрежные воды Трансъевропеанского океана, призрак Моби Дика преследовал воображение юного Вани Белова с не меньшим упорством, нежели воспаленное сознание капитана Ахава.

Только где там заурядному, пусть и белому, кашалоту тягаться со своим полутезкой, достигающим тридцатиметровой длины, не считая десятиметровых щупалец, каждое у основания толщиной с доброе дерево и с трех сторон покрытое острыми крючьями? А чего стоит его акулий хвост, с зазубренной, словно пила, режущей кромкой? Не говоря уже о ротовом отверстии сразу с четырьмя клювами.