– Не больше, чем в вас меркантильности. Зато за счет моего цинизма ваши интересы обретут результативность.

– Я препятствую твоему общению с моей дочерью, потому что прекрасно понимаю: ты воспользуешься неофициальностью ее состояния и подсунешь ей на подпись…

– Вы рассуждаете точно, как мой дядя, – перебил его Костя. – И я предусмотрел ваши объяснения. В любом случае, я для Оли являюсь раздражителем, поскольку в ее сознании почему-то осталась только ревность и, судя по всему, несбывшиеся мечты о настоящей семье. Подвергать опасности сотрудников или еще кого-то я не хочу. Бракоразводный процесс уже начат. Все обращения рассмотрю в официальном виде, Мирослав Николаевич. Ну и на совете директоров.

Таким образом и была запущена точка невозврата, обозначенная самим Константином – он намеревался довести развод до своего логического завершения. Стоял вопрос только в объемах потерь и финансовых возможностях. Но на этот счет его адвокат очень старался продуктивно потрудиться, ведь обещанный гонорар превосходил самые смелые ожидания.

Какое-то время Косте не хотелось даже появляться в обществе, потому что его везде спрашивали об Ольге. Если на работе от расспросов удалось уйти приказом, и многозначительные взгляды подчиненных он попросту игнорировал, то у знакомых это оказалось крайне сложным. Потому Костя ограничил себя в общении, давая возможность сплетням вокруг разборок поутихнуть.

Вечера приходилось коротать в компании рабочей корреспонденции и подготовок к суду. Думать ни о каких развлечениях не было ни сил, ни желания. Возникла апатия к жизни, превратившая её в существование.

Он понимал, что этот период нужно просто пережить. Если раньше он в своих выводах забегал далеко вперед, то сейчас он молил Бога только о том, чтобы у него хватило сил пройти это испытание, оставить его в прошлом и самому не сойти с ума. Сейчас от него зависело многое: безопасность сотрудников, психологический климат в организации, разрешение семейных вопросов, закрепление права односторонней собственности на компанию за Ордынцевыми.

Но весьма подозрительно бездействовал Мирослав в отношении самого зятя, что заставляло замереть в напряженном ожидании.

И один момент все разъяснил. Как обычно, припарковавшись на уличной стоянке, Костя мчался в офис: оставив пальто в автомобиле, пожалел тут же, ибо мороз пробирал до внутренностей, но возвращаться не стал – не в его стиле шагать назад.

Дмитрий встречал директора у входа и, чуть приблизившись к нему, вполголоса спросил:

– Шеф, вы в курсе, что за вами «хвосты» уже недели две как тягаются?

Не удивившись такому факту, тот только взглядом задал очевидный вопрос.

– Сегодня на черном джипе. Но меняют машины каждые три-четыре дня. У меня глаз намётан на эти вещи.

– Я понимаю, о чем речь, – Костя хотел пройти мимо, как вдруг остановился и тихо добавил: – Зайдите ко мне через пятнадцать минут.

Понятное дело, что Димончук настырно решил «копать» под него, но для этого ему необходимо иметь максимум информации, поскольку «накопать» то, чего, по сути, нет, весьма нелегко. Поэтому он, видимо, запасся не свойственным себе терпением – дождаться результата.

Сам Константин после состоявшегося две недели назад заседания суда понял, что все эти разборки затянутся надолго, а сама судья утратила лояльность к его стороне, поскольку наверняка уже куплена Мирославом. Но сдаваться никто не собирался. И даже угроза того, что развод затянется на годы, его не смущала. Главное – дойти до цели.

– Дмитрий, изучал ваше личное дело, – Ордынцев отвлеченно рылся в каких-то документах и временами посматривал на телефон, – хотел встретиться в неформальной обстановке. Но исходя из ваших наблюдений, здесь будет безопаснее всего. Хочу предложить вам подработку.