Тай скептически посмотрел на нее.

– Ладно тебе, мам. Я знаю, что ты смотришь на жизнь через розовые очки, но даже ты должна понимать, какая он мразь.

– Неважно, что я думаю о твоем отце, – сказала Мэдди. – Он любит тебя, Тай. Он хочет, чтобы вы оставались так же близки, как и прежде.

– Тогда почему он ушел от нас к ней? Она ненамного старше меня.

– Ей достаточно лет, – сказала Мэдди. – Ты и твои брат с сестрой должны дать ей шанс. Раз ваш отец любит ее, значит, у нее много положительных качеств, я уверена. – Она произнесла эти слова, с трудом подавив рвотный рефлекс.

– Ну да, точно. Видел я ее хорошие качества, – возразил он. – Примерно пятого размера.

– Тайлер Таунсенд! – воскликнула Мэдди. – Я не так тебя воспитывала. Это грубо и непристойно.

– Зато правда.

Мэдди с трудом умерила пыл.

– Слушай, не тебе одному тяжело, нам всем нужно привыкнуть. Я тоже пытаюсь. И ты очень бы мне помог, если бы тоже постарался. Кайл и Кэти равняются на тебя. С тебя они будут брать пример, как относиться к вашему отцу и его… – Мэдди замялась. Пока они окончательно не развелись и их отношения не были официальными, Мэдди не могла подобрать подходящего слова для новой возлюбленной Билла, по крайней мере такого, которое можно было употреблять при детях.

– Особой подруге, – саркастически предложил Тайлер. – Отец так ее называет. Меня от этого тошнит.

Мэдди не могла позволить себе с ним согласиться. Однако смотреть на него с осуждением тоже не могла.

– Осторожнее, Тайлер. Ты вот-вот перегнешь палку.

– А отец ничего не перегнул? – спросил он. – Хватит об этом.

– Вчера произошло что-то, о чем я не знаю?

– Нет.

– Ты уверен? Ты поссорился с отцом?

Тайлер упрямо молчал и продолжал пялиться в окно, всячески избегая ее взгляда.

Очевидно, Мэдди ничего от него не добьется. Не сегодня. Но она возобновит попытки. Как минимум, нужно будет наказать его за грубые выражения.

– На сегодня хватит, но в будущем я хочу, чтобы ты поговорил по этому поводу с отцом… и другими взрослыми… в уважительном тоне.

Тай закатил глаза. Мэдди сделала вид, что ничего не заметила.

– Давай лучше поговорим, почему тренировка не удалась, – предложила она, наконец заведя машину и отъехав от бордюра.

– Лучше не надо, – коротко сказал он. Затем посмотрел на нее, словно увидев мать впервые. – А чего это ты так разоделась?

– Ездила на собеседования.

– И как?

– Хреново, – Мэдди решила воспользоваться терминологией сына.

Впервые с того момента, как Тайлер сел в машину, он улыбнулся. Он снова стал похож на ее беззаботного ребенка… и так сильно на своего отца, когда тот был в его возрасте, что у нее сжалось сердце.

– Когда у меня плохой день, мне помогает шоколадный милкшейк, – с хитрой улыбкой предложил он.

Мэдди улыбнулась в ответ, с облегчением увидев проблеск в настроении сына.

– Мне тоже, – сказала она, резко перестроилась в левую полосу и направилась в сторону аптеки Уортонов, где все еще стоял старомодный автомат с содовой.

С самого детства этот автомат был местом, вокруг которого происходили все самые важные события ее жизни. В старшей школе они с Биллом пили здесь содовую. Мэдди, Хелен и Дана Сью делились секретами. Билл даже сделал ей предложение за дальним столиком с видом на главную улицу, с ее засаженными цветами клумбами и широкой, покрытой травой разделительной линией. Они праздновали рождение каждого ребенка возле автомата с содовой, чтобы Грэйс и Невилл Уортоны могли потискать нового Таунсенда.

Поход туда вызвал бы много воспоминаний, но оно того стоило, подумала Мэдди. Может быть, шоколадный милкшейк поможет ей с сыном залечить раны. Хотя на это понадобится чудовищно большое количество милкшейков.