У меня провалы в памяти, провалы в сознании, стоит это признать и принять. Как здорово, что есть лента мессенджера, что кто-то подзаряжает мой планшет, я забываю, но каждое утро или день, как приду в себя, нахожу его на тумбочке полностью заряженным. Перечитываю свои записи, корректирую, исправляю ошибки, с трудом, хочется бросить, уткнуться лицом в подушку и лежать, лежать, стонать, плакать. Заставляю себя, через боль, пока в глазах не начинает темнеть от напряжения. И это помогает, вспыхивают в памяти новые картины, о которых я не знала.

!!!Вдруг я вспомнила, что папа и Людмила были у меня, сидели у кровати, папа держал мою ладонь, крепко сжимал, разжимал, боясь, что делает мне больно, и сжимал опять, будто бы боялся, что отпустит и потеряет меня. Людмила сидела с другой стороны, держа мою правую руку, у неё были холодные ласковые пальцы, как шёлк, грустные и в то же время радостные глаза, радостные от того, что видит меня, что сидит рядом со мной. Я не видела их лиц, они были в масках, каких-то странных костюмах, напоминающих комбинезоны, но сильно большого размера. Их отругали, за то, что они сняли перчатки, но не зло, без усердия, так поступают люди, которые должны выполнить инструкцию, но сами понимают всю бессмысленность её. Они были рядом со мной, и вроде это было недавно, светило такое же тёплое солнце, а я не то спала, не то нет, балансируя на шаткой границе между сознанием и обмороком.

Мне каждый день снится один и тот же сон, а может и не день, я потеряла понимание времени суток. Я еду в метро, вагоны новые, там ещё розетки были. Двери открываются и закрываются, станции мелькают перед глазами, толпы людей, перетекающих со станции на станцию, как течёт вода по запутанному трубопроводу, помню, была такая игра на телефоне, надо было строить новые трубы, чтобы разноцветные потоки не смешивались. Все потоки перемешались, превратившись из разноцветных в сплошную серую массу, прокачиваемую безжалостными насосами огромного города. Движение, поток людей, поездов, машин наверху – это кровь, а люди эритроциты, глюкоза, пища города. Вспомнила колонны гвардейцев, в шлемах и со щитами, а вот и тромбоциты, и макрофаги, обезумевшая иммунная система.

Перечитала и отправила абзац папе и Людмиле. Что-то напутала, но мне кажется, что нет. Папа ответил, что я начиталась учебника по биологии, скорее всего, он прав, но город я теперь вижу только так, а над ним, внутри него разрастается бешенная иммунная система, способная и желающая подавить всё и вся, запереть все кровотоки рядами тромбоцитов в шлемах, закрыть все проезды щитами, фургонами и водомётами.

В своих снах я бегу в метро из этого города, не находя другого выхода. И вот поезд движется, люди входят и выходят, и постепенно вагон пустеет, соседние вагоны давно пусты, и я приезжаю на станцию. Здесь два перрона и три пути, третий ведёт в никуда. Поезд дальше не идёт, выхожу, а он стоит, мигает освещением, шипит дверьми и не двигается ни назад, ни вперёд. Приходит другой поезд, тоже пустой, открывает все двери, через него можно пройти насквозь. Вхожу в него, сажусь, жду. Долго жду, надоедает, и спрыгиваю на рельсы, на третий путь.

В первый раз, когда мне это приснилось, я тут же проснулась, испугавшись, что меня ударит током. Папа рассказывал, что сбоку находится контактный провод, он расположен близко с рельсами и на него можно попасть ногой, или задеть, когда будешь спускаться на рельсы, не помню точно. В детстве я так боялась, что с криком переходила пути электрички, боялась, что тут же попаду на контактный провод и изжарюсь, как курочка в гриле, так меня папа пугал, учил уважать электричество.