Он отключился, а я еще некоторое время разглядывала телефон в своей руке, прикидывая, чего следует ждать от жизни. Вряд ли Олег всерьез решил поговорить с Тимуром, он должен знать, что такая затея может плохо для него кончиться. Хотя анонимный звонок… «Чем скорее я узнаю, в чем дело, тем лучше», – решила я. Заглянула в свой кабинет, чтобы прихватить пальто и сумку, и отправилась на стоянку, где была моя машина.

Офис Тимура располагался в центре города, в солидном трехэтажном здании, но появлялся Тагаев там редко, предпочитая ему заднюю комнату ресторана «Шанхай», в которой обустроил себе кабинет. От старых привычек нелегко избавиться, что касается этой, то Тимур даже и не пытался.

К «Шанхаю» я подъехала через двадцать минут. Швейцар-китаец распахнул передо мной дверь с непроницаемым выражением на плоском лице. Я миновала холл, отметив, что парень возле конторки напротив входа, кивнув мне с улыбкой, тут же снял трубку телефона. Еще один приверженец старых привычек.

Подойдя к двери кабинета, я постучала и, услышав короткое «да», вошла. Тимур сидел за столом и с праздным видом поглядывал в окно, выходило оно во двор-колодец, так что разглядывать там было нечего.

Когда я вошла, он оттолкнулся от стола, подальше отодвигая кресло, и сказал серьезно:

– Дверь запри.

Улыбка, которую я только что нацепила на свою физиономию, сползла с нее, я повернула ключ и покосилась на Тимура.

– Что случилось?

– Не мог дождаться конца твоего рабочего дня, – ответил он. – Да шевелись ты… – в этом месте серьезность его оставила, и он засмеялся.

– О господи, – покачала я головой, приближаясь к нему. – Ты совершенно спятил, – хихикнула я.

– Точно. Поторопись, пока я окончательно не свихнулся.

Пришлось и в самом деле поторопиться, на ходу стаскивая пальто, я бросила сумку на стол, задержав взгляд на двух фотографиях. На одной была я, на второй, свадебной, мы с Тимуром. Он ухватил меня за шею, притянул к себе. Желание пришло мгновенно, хоть я и злилась на него за дурацкую выходку.

Зазвонил телефон, но Тимур не обратил на него внимания, как, впрочем, и я. Потом звонили еще раза три, тоже безрезультатно. Наконец окружающий мир стал приобретать кое-какую ценность.

– Все-таки ты свинья, – покачала я головой, устраиваясь на коленях мужа. – Я летела сюда, не зная, что и думать.

– Я мог приехать сам, но ты вряд ли сказала бы мне спасибо.

– Разумно. Как дела? – спросила я, заглядывая в его глаза.

– Лучше не бывает. А у тебя?

– Ну… – Я засмеялась, Тимур приподнял меня и легонько шлепнул ниже спины. – Я могу вернуться к трудовым подвигам? – спросила я.

– К подвигам, да.

Он прижался ко мне теснее и шепнул на ухо нечто в высшей степени неприличное, я попыталась скроить скорбную мину, якобы поражаясь его невоспитанности, но вместо этого весело фыркнула. Все, что он говорил, мне нравилось. Еще больше нравилось то, что он делал. И еще нравилось доставлять ему удовольствие, так что сейчас наблюдалось полное единение душ. И тел, разумеется, тоже. Беспокойные мысли меня оставили, и, взглянув на часы, я не испытала ничего похожего на чувство вины, хотя мне следовало отрабатывать зарплату, а не заниматься любовью с мужем. Напротив, идея Тимура показалась мне стоящей, и покидать его кабинет я не спешила.

– Пообедаем вместе? – предложил он через некоторое время.

– Меня выгонят с работы, – вздохнула я.

– Вот уж будет мне радость, – засмеялся он.

– Ладно, остаюсь обедать. Работник из меня сейчас никудышный.

– Не скажи, – продолжал он веселиться. – Мне понравилось.

Он похлопал рукой по карману пиджака.

– Что ищешь? – спросила я.