– Знакомо… – не сразу отзывается она, явно думая о чем-то своем, – Люк, если ты не будешь шевелиться и позволишь всему этому продолжать на тебя давить, ты задохнешься.

– Ты так говоришь, потому что ты тестер?

– Нет, – ее улыбка мрачна, но наполнена энергией, – то что я тестер, не имеет никакого значения. Я не избавлялась от проблем или депрессии таким способом. Меня включили в эксперимент скорее из-за того, что Вольфу понравилась моя убойная честность и отсутствие надежд на панацею… Ему было интересно, что из меня может получиться.

– Ты оправдала его ожидания?

– Неа… Я их превзошла… – тихо фыркает она, – просто начала все сначала. Вообще с нуля. Другое имя, профессия, жизнь… Я изменила все.

– Повезло… А у меня ничего не осталось… Только разочарование во всем, что было… – рассматриваю собственные худые коленки, обтянутые джинсами.

– Это хорошо, что не осталось ничего….

– Почему?

На правой штанине у меня оказывается есть затяжка.

– Ты свободен. Во всех смыслах.

– Мне некуда пойти даже.

– Но сюда-то ты как-то пришел… – она окидывает взглядом комнату так, будто видит ее впервые.

– Предлагаешь мне остаться?

– Нет. Только решать самому, где ты хочешь быть и что тебе делать для того, чтобы это стало возможным.

Она поднимается на ноги и берет с подоконника пачку сигарет.

– Но пока ты решать такие глобальные вопросы явно не в состоянии, я предлагаю тебе кое-что интересное…

Вопросительно приподнимаю бровь.

– Я помогу тебе растормошиться, пока буду решать свои дела. Только не надейся, что я стану тебя содержать. У меня такой возможности нет. А дальше ты сам себя найдешь. Думать будешь? – она протягивает мне подкуренную сигарету и распахивает окно.

– А если у меня не получится? – затягиваюсь и забираю у нее протянутую пепельницу.

– У тебя всегда остается вариант с клубничным желе, – легко отмахивается она, ежась от порыва ветра.

– Фу… – давлюсь сигаретным дымом и ломаю сигарету в пепельнице, – так куда мы должны идти?

– Сначала завтракать к моему знакомому Майлзу, а потом в супермаркет. За бутылкой водки и килограммом мармеладных червячков.

Наверное, у меня очень красноречивое лицо, раз она хохочет так громко, что раскачивается из стороны в сторону….

Мы спустились по темному подъезду с грязными окнами вниз на шумную улицу и зашли в кофейню на другой стороне улицы.

– Привет, Майлз, – Эрика бодро проходит внутрь и шлепает скрюченного бариста по плечу, – покормишь нас?

– Я могу отказаться? – интересуется Майлз, поворачиваясь к нам, по-совиному выпучивая глаза.

– Теоретически да.. Но практически тебе невыгодно меня терять… – скалится Эрика, поправляя ему галстук-бабочку в бело-красный горошек.

– Это верно, – Майлз задирает нос, сканируя меня неприятными выкаченными глазами, – кстати, о выгоде, твой залог почти исчерпан.

– На сегодня нам хватит?

– Ну-у-у…

– Держи, вымогатель… – она сует в его цепкую костистую ладошку крупную мятую купюру, – и сделай нам с собой.

– Хорошо, Принцесса, – Майлз проверяет купюру на свет и делает какую-то пометку в оторванном листке блокнота, пришпиленном к стене рядом с большой кофе-машиной, – а принц-то твой вообще разговаривает? Может он чего-то особенного хочет?

– Я не принц, – этот парень мне не очень приятен.

– Не обращай на него внимания, Люк, – Эрика сосредоточенно копается в стареньком потрепанном на сгибах кошельке. – Майлз терпеть не может утро. И до часу дня он не человек, а унылое…

– Я щас плюну в твой кофе… – предупреждает скособоченный бариста, доставая что-то из холодильника и отправляя это в микроволновку.

– Ну видишь, я ж говорила… – она кидает на меня мимолетный взгляд и подпихивает мне стул, – садись, не стой…