–  Было похоже на то, что ты одним взглядом прозвал меня идиотом.

–  Вообще-то, я имел в виду другое слово, но да, это тоже сгодится.

–  И что это должно означать?

–  Что ты идиот? – так же непринуждённо продолжал американец.

Он снял очки и протёр их низом рубашки – маленькая привычка, когда он волнуется. А ещё тогда, когда предчувствует драку, ведь очки всегда бьются стеклом внутрь.

–  Это же та девушка, о которой ты рассказывал.

–  Я не рассказывал, – быстро возразил Егор.

–  Но это она – и что ты делаешь?

–  Пока ничего незаконного – в отличие от Тумановой, кстати.

–  Ты идиот. Зато теперь я понимаю, почему ты очень рвался вписаться в программу наставничества: ты невероятно упрямый в процессе, но достаточно слепой, чтобы увидеть шанс для начала.

Томас снова нацепил очки и отошёл на несколько шагов, Егор крикнул ему в спину:

–  Я присоединился к программе, потому что когда-то мой отец хотел, чтобы я это сделал, так что оставь свои философские размышления для кого-то другого.

–  Как скажешь, – не замедляя шага, Томас развёл руками.

Егор опустил плечи в сердитом вздохе, взгляд мимолетом снова скользнул на документы. Парень сел за руль кабриолета и забросил бумаги в бардачок, зная, что сегодня ещё вернётся к ним.

Ладонь Вивиан опустилась сверху на пассажирскую дверь. Егор поднял глаза, встречаясь с парой голубых.

–  Поедем домой вместе? – с надеждой предложила девушка.

Парень в пригласительном жесте указал на пассажирское сиденье. Ремень безопасности Вивиан щёлкнул, Егор завёл двигатель. К счастью, рабочие помогли запустить аккумулятор, подсобив своим фургоном. Водитель переключил на заднюю передачу, выкрутил руль, разворачиваясь до сих пор внутри аэропорта, и выехал сквозь широкие двери. Авто быстро оказалось на магистрали. В вечерней тишине громче слышалось гудение двигателя, однако "Феррари" невесомо летело над дорогой. Егор положил руку на верхушку двери, управляя лишь одной.

–  Ты правильно делаешь.

Егор на мгновение крепко сжал веки, заставляя себя сосредоточиться и вернуться к реальности. Он и не заметил, что погрузился в мысли, пока Вивиан не заговорила.

–  Я имею в виду Туманову.

–  Это только твое мнение, – спокойно, почти безразлично, отозвался Егор.

–  Томас не имел права осуждать тебя.

–  Дело не только в Томасе, – Егор не договорил, что и сам сомневается в том, что он делает и как ведёт себя.

–  Да, дело в том, что вы знакомы, но эта девушка опасна, она наш враг, и щадить её чувства, быть с ней вежливыми – это последнее, что нам нужно, иначе однажды утром проснёмся с ножом в спине.

–  Нет, она будет бить спереди.

Вивиан обеспокоенно оглянулась на Егора. Она говорила метафорически, однако усомнилась, что и Беляев тоже. По крайней мере его не удивляло видеть Лею с пистолетом в руке и в качестве представителя банды, так что, когда придёт время, нож в руке Тумановой тоже может быть вполне настоящим и физически ощутимым.

–  Ты сейчас серьёзно? Егор, мне не нравится все, что здесь происходит и как ты спокойно к этому относишься.

Вивиан нахмурилась, уловив кривую улыбку на лице Беляева, которая исчезла в следующий миг.

–  Слушай, Ви, я ещё не до конца понимаю, что здесь происходит, но Лея – это не та опасность, о которой надо беспокоиться. Если бы она хотела от нас избавиться, ты бы это заметила сразу… или даже не успела бы заметить.

На горизонте появились огни вечернего Ландау.

–  Она не на нашей стороне, – решительнее выпалила американка, опасаясь, что Егор этого не увидел – не захотел видеть или признавать.

–  Лея точно не на стороне Гельдестод – с остальными мы разберёмся, но сейчас есть более насущные проблемы.