– Я отсюда не слезу, – сказал Павел, сразу поняв, как ему нравится сидеть на вершине.

Если бы он видел то, что видел Асгред, ни за что бы не согласился на эти два шага. Асгред знал, что именно его так ранило – множество мелких зубок в глубоких глотках, идущих к широкому туннелю желудка. Хотя, они были слишком плоскими для зубок… смахивали на ногти. А вытолкали Павла наверх голые пятки – монстр упирался тремя ступнями ему в спину, стараясь быстрее избавиться от источника боли. Вот почему он так легко затащил брата на вершину в два роста от него самого.

Каллахан подошел к самой морде, напомнив себе: осторожно, ты не сможешь сжечь его. Силы хватит только на то, чтобы проявить. Монстр дрыгал десятками ног и ползал на брюхе, пытаясь развернуться. Тогда он смог бы уползти прочь от Пламени. Рты недовольно шептали. «Меркурас дахнан… колен виат». Каллахан понял, что это язык голода, поэтому перестал вслушиваться и приложил ладонь к широкому лбу Тени.

Мясистая плоть заволновалась, пытаясь уклониться от прикосновения, но сила Пламени обездвижила половину толстого туловища. Пламя подсветило глазницы Каллахана белым, оплело ладонь в месте прикосновения. Вспышка, толчок. Белоснежный неон вперился в монстра, стремительно растекаясь по длинным жилам и сердцам. Подсвечивая мириады путей, похожих на трещины в камне, сила пульсировала вместе с биением сердец: тук-тук, тук-тук…

Вот она, настоящая ярость Проявителя, с ужасом подумал Павел. Он не хотел, но прикрыл уши ладонями, осев на камне и зажав меч между колен ровно так же, как Асгред.

– Уууааааооо! – заревел монстр так громко, что перепонки в ушах задрожали.

Асгреду показалось, что его голова сейчас лопнет. Звук шел отовсюду, окутывая, словно в дрожащий кокон: ртов было слишком много и скрыться было негде. Из его носа потекла кровь, храмовник смахнул тугие капли на монстра – чтобы не пропадало. Звук ревел прямо в голове и не имело значения, где сейчас ладони, поэтому он отнял их от ушей. Асгред встал и приготовил меч, готовясь к скорому прыжку. Он замотал головой, пытаясь побороть головокружение.

Не отнимая ладони, Каллахан вливал силу в монстра, выдергивая его плоть из межмирья в текущую реальность. Ууаааоо! Уууу… монстр изнывал от боли и выл, выл. Его плоть утяжелялась, становясь видимой, она уже обрела четкие черты. Вместо желейных боков проступила плотная и толстая, словно китовья, глянцевая кожа, она покрывала и ноги, которые торчали отовсюду. Это были человеческие ноги, точно такие же, что росли из бедер храмовников. Только их было много, больше, чем две и все они имели разный размер. Мужские, детские, женские – многие из них были покрыты длинными волосами, они шевелились и вытягивались. Монстр пытался уползти на этих ногах, перебирая коленями и пальцами на розовых ступнях. Большие сферические глаза с вертикальным зрачком мигали между конечностей, в основном снизу, из-под брюха. Монстр полз и по ним, забивая пыль в веки.

Ничто так не причиняло боль Тени, как сила Пламени. Когда она приходила в этот мир, обретая плоть, испытывала мучения и кричала об этом. Поднимаемые брюхом монстра тяжелые камни замедлились, а затем вовсе остановились, застряв в его плоти прямо в процессе проявления. Гравитация тянула вниз, под собственной тяжестью монстр стал площе, чем был. Текущая реальность сделала его уязвимым и неповоротливым, лишив щита междумирья.

Монстр хрюкал и плевался, булькая камнями внутри. Он с трудом приподнялся на ногах и раскрыл один из огромных ртов, усеянный по окружности колкими костяными ногтями.

«И все-таки я не ошибся, это действительно ногти», – пронеслось в голове Асгреда. По всей видимости, тварь решила проглотить его, потому что раскрыла шевелящуюся бездну и начала всасывать храмовника внутрь резким потоком воздуха. Убей источник боли, и он больше не причинит тебе вреда… Асгред оттолкнулся от валуна пятками и прыгнул вперед.