– Подумаешь, – закатила глаза Аланка. – Просто меня этому никто не учил.

– Так и быть. Птицу я тебя разделывать не заставлю, но готовить научу, – пообещала девушка и добавила. – И стирать тоже. Все делать научу, у нас много времени впереди. Вернешься домой настоящей хозяйкой, и цены тебе не будет. Стас тебя замуж возьмет, правда, Стас?

– Вот еще! А че на меня всех собак спускают?! Я лучше еще раз через горы перейду, чем женюсь на Аланке. Я ее, конечно, люблю, но как подругу, и она это знает.

– Фу, нет! Он мне как брат, – запротестовала Аланка.

– О, не переживай, Алан. Я обязательно подыщу тебе принца на белом коне. Сам я тебя не достоин, – я попытался сдержать улыбку, но не вышло. В ответ девушка, незаметно подойдя сзади, отвесила мне смачный пинок под зад, чем вызвала залп смеха у остальных.

Через четыре часа мы остановились на ночлег. Последние два из них ушли на подъем вверх, поэтому тут уже местами лежал снег. Снова набежали тучи, а с горы дул такой сильный ветер, что если бы не тяжелые рюкзаки, нас точно оторвало бы от земли.

Решили ставить две палатки, чтобы ночью было теплее. С установкой возились долго – из-за сильного ветра постоянно то тент улетал, то дуги. Облаченные в зимние костюмы девчонки прятались за камнем, охраняя вещи. Чтобы девочек не унесло со склона, Петрович строго-настрого запретил им выходить из укрытия. Так что под камнем сидели два милых комочка, и каждый раз, когда я проходил мимо них, то видел среди груды вещей только их носы и огромные глазища. Уморительное зрелище, ничего не скажешь.

Наконец, с горем пополам, палатки были установлены, и мы принялись за костер. На такой высоте деревья попадались реже, поэтому растопку пришлось тащить снизу. Повсюду были разбросаны камни самых разных размеров – от очень больших до совсем маленьких. Из-за сошедших с гор туч Леха с Петровичем стали опасаться, что вещи снова могут отсыреть. В горы в сырой одежде идти было нельзя.

– Сегодня спим по очереди, – объявил Петрович, подкидывая палок в небольшой костерок. – Парни, сейчас идем собирать ветки, чтобы их хватило на всю ночь. Сварить что-то не получится, надо беречь топливо, поэтому перекусим батончиками.

По лагерю пронесся наш разочарованный стон. А я последние четыре часа так мечтал о мясе! Пусть даже на костре и перепачканном в саже!

– Не надо так расстраиваться, – проигнорировал наши стоны Петрович. – Глядите, какое густое облако опустилось! Сейчас разделяться опасно, да и птица в такую погоду гнезда не покинет. Посмотрим, что будет завтра. Если что – поохотимся на той стороне Алтая.

– Черт, какой облом! – разочарованно выдохнул Руслан.

– Не вижу никакой проблемы, – сварливо проговорила Аланка. – Зато стройнее будем! Ты представляешь сколько там белков и калорий?

– Я мужчина. Мне нужен белок, иначе я не смогу быть сильным и нравиться девушкам, – поигрывая бровями, томно промурлыкал Руслан, взглянув на Аланку. Та закатила глаза.

– Да, Алан. Представляешь, мальчики, в отличие от нас, не сидят на диетах, – сказала Дина, распечатывая свой батончик. – Диеты, вообще, вредны, и мальчикам, и девочкам, если не по рекомендации врача, конечно. А если они выглядят так же, как и наши ребята сейчас, диета для их организмов даже опасна. Это я тебе, как медик со стажем, говорю.

– Ты что, еще и диетолог? – вздохнув, спросила девушка.

– Нет, но мы в институте проходили диеты. Поверхностно, конечно, но кое-что я об этом все-таки знаю, – ответила Дина, на миг задумавшись.

– И что же ты скажешь о моей фигуре? Она идеальна, не так ли? – гордо вздернув нос, изящно откусила от батончика Аланка.