За спиной полусонного мужчины потягивало гарью: отголоски искр, прорвавших изоляцию спасательной капсулы, эхом разрастались по подземелью. Крео обернулся и увидел челнок, разбитый о сталактиты уровнем ниже: в муках летаргии реактивные двигатели маленького транспорта доживали свои последние обороты. Утешающий водосток, чудом пробившийся из-под минералов к судну, ослаблял его предсмертные муки.

Крео перевел взгляд в сторону места, где только что лежал без сознания: незакрепленные в пряжках язычки защитных ремней болтались на поваленном катапультном кресле. Видимо, проскользив по горлу пещеры на спасательном челноке – при этом чудесным образом не оставив разрыхляющего шлейфа на мхе, – бортовой компьютер включил автоматическую систему защиты пилота и катапультировал Крео на кресле повышенной безопасности.

Отошедший от легкой контузии Спри поплелся к вырезанной в минеральном теле вулкана дорожке, кривыми зигзагами она уходила ввысь горловины на поверхность, где семафор солнечных огней проливал навигационные лучи дезориентированному спелеологу.

Состав лестницы был идентичен характеристикам расплавленных горных пород, из которых и была стихией вулкана слеплена пещера. Очевидно, кто-то давно искусственно изваял из охлажденной лавы ступенчатую структуру. Сейчас от ее прежней ухоженности мало что осталось: разошедшиеся швы обнажили поры, через которые прорывался Бог весть какой вид растения. Потрескавшиеся ступени символизировали канувшую в лету эпоху, когда нога человек еще ступала по этой лестнице.

Крео Спри ступил одной ногой на первую ступень дорожки. Снова по роговице глаз, обессиленных внезапным пробуждением, чиркнули отблески солнца на вулканическом стекле стен. Отдающий свежестью горной реки мох зашелестел, словно миниатюрные жалюзи кондиционера, а влажные крупинки семицветной радуги застыли гипнотизирующим ловцом снов. На несколько секунд Крео застыл, как вкопанный, затем обернулся в сторону упавшей капсулы и потом вновь устремил свой взор ввысь. Метафорический вектор перехода от высшей сефироты к низшей, процесс распространения избыточной божественности из ее истока по руслу светлой реки, что протекает по всем сферам мироздания и несет в своих потоках мировую душу – в конце эта неисчерпаемая энергия впадает в окружающую людей материю, до неузнаваемости изувеченную ими. Эманация в лучезарно ясном, исполненном в каноничной многоярусности обличие.

«Довольно отвлечений, пора выбираться» – взял себя в руки Крео и продолжил подъем по внутренней стороне искривлённых позвоночных дисков мирно дремлющего титана.

Наверху дул ветерок, едва ощутимые отголоски которого легко колыхали зеленое изобилие пещеры. Крео поднял голову: в небе не нашлось ни одного пернатого спутника – сомнения в пригодности острова к обитанию усилились.

– Аполло, ты меня слышишь? – Спри в который раз пытался связаться через ушную гарнитуру с омнифреймом, оставляя без внимания остальных членов экспедиции. От наручного мультимедийного браслета осталась лишь разбитая фотопластинка с обрубком металлического ремешка. – Да что такое-то? Аполло, прием.

Но мужчина лишь слышал шелест листвы окружающих его деревьев: ни робкого щебетания птиц, ни косвенных намеков на присутствие человеческой цивилизации, ни ответа от собственного искусственного друга-омнифрейма – как будто настал день, когда весь мир в мгновение остановился.

Лихо свистнув над живописным кратером, Крео дался диву, с какой филигранностью он умудрился пикировать по длиннющему тесному жерлу, не посмев зацепить и ворсинки моховидно-посадочной полосы – что не скажешь о несчастных сталагмитах, не по своей вине вставших на пути несущегося тасманского дьявола в стальной обивке: разбитые в дребезги минералы укрывали корпус рухнувшей спасательной капсулы; висящие же сталактиты, пиками охраняющие застывшие капли обсидиана, с язвительной насмешкой поглядывали на незавидную участь своих горных собратьев.