– Кстати, Танька Соколова рвалась сюда. Имей в виду.

– У нее ж ребенок маленький.

– И что? Ребенок с бабушкой. А соскучится… ну, побегает тут полчасика. Зато девка ответственная. Она своему Лешке скажет, так он все дырки собственноручно заделает, причем, на халяву. Это так, информация к размышлению.

Катя вышла на крыльцо и невольно остановилась. Да, в магазине было душно, но там воздух, будто лежал ватным комом – здесь же он лениво ворочался, отталкиваясь от деревьев, заборов, и каждое его прикосновение обжигало кожу. Катя представила, каково людям, которые толкались в проезжавшем мимо автобусе, и решила, что лучше всего идти домой, тем более, она еще не придумала, что предпримет дальше.

…С другой стороны, главное сделано – невидимый журавль уже закурлыкал в небе, а синица, которая приносит в клювике денежки на хлеб и колбаску… да куда она денется? Вон, на нашем рыночке понастроили столько павильонов! Ходить, правда, целую остановку, но, как говорил покойник-отец: – Бешеной собаке – семь верст не крюк. А уж ежели я чего решила, то и есть та самая «бешеная собака»…

Обогнав папашу, несшего на плечах кроху-дочку, и при этом старавшегося не наступить на сына, вертевшегося под ногами, Катя вошла к себе в калитку. Матери в огороде не было. Видимо, ее наконец осенила мысль, что самую жару лучше все-таки пережидать дома.

Первым делом Катя прошла на кухню и открыв холодильник, налила холодного, кислого кваса; припала к стакану, спокойно думая, что ангина ей обеспечена, но разве это повод, чтоб лишать себя удовольствия? Выпив залпом, стукнула стаканом о стол, будто осушила рюмку водки.

– Кто там? – послышалось из комнаты.

– Это я, мам.

– А что так рано?

Заскрипела кровать, и в двери появилась седая благообразная женщина; только несмываемая травяная зелень на руках ломала этот образ строгой гувернантки на пенсии.

– Я уволилась, – ответила Катя беззаботно, – надоело.

– Как? – не поняла мать, – просто взяла и уволилась?

– А что тут сложного? – Катя рассмеялась. Настроение было таким, словно она только что одержала Великую Победу.

– И что? – мать не охала, не возмущалась – вообще, в некоторых вопросах она была женщиной очень разумной; наверное, поэтому Катя иногда любила выслушивать ее мнение, хотя, в конечном итоге, все равно поступала по-своему.

– Ничего, – она подошла к матери и обняла ее, невольно почувствовав, как та похудела, но это совсем не от плохого питания – стареет человек.

Они уселись в комнате, куда солнце не пробивалось сквозь задернутые шторы, и полумрак создавал иллюзию прохлады.

– Все нормально, – продолжала Катя, – понимаешь, надоело работать за такие деньги в таких условиях, а тут повод подвернулся – я все и высказала, а Андрею не понравилось.

Мать вздохнула.

– Не расстраивайся, – Катя погладила ее по голове, – сегодня же поеду к Ирке. Помнишь, Круглову? В училище вместе учились – подруга моя лепшая. Весной она мне рассказывала, что устроилась в «крутую» контору. Зарплата – не выговоришь; ходит – плащик кожаный, сапожки…

– Она тебя что, приглашала?

– Нет, но если она устроилась, то почему я не могу? Такая же медсестра, в чем разница?.. Эх, вдвоем мы там всех на уши поставим!.. А нет, так, знаешь, сколько магазинов по городу? Только надоело торговать, хочется чего поинтереснее…

– Ну, смотри, – мать снова вздохнула, но на этот раз, вроде, облегченно, – а то на одну мою пенсию трудно прожить.

– Не забивай голову, мам. Сейчас жара немного спадет, и поеду, – Катя встала и снова отправилась на кухню за квасом.

Старое желтое здание, соседствовавшее с магазином, носившим забавное название «Папа Карло», находилось возле «толпы», занявшей весь Центральный стадион, кроме трибун и футбольного поля. Правда, Катю слегка смутило, что о фирме «Компромисс» не сообщала ни одна из многочисленных вывесок на фасаде, да и внутри не было стрелок-указателей; тем не менее, она вошла; изучив таблички на первых двух этажах, поднялась на третий и сразу увидела красивую вывеску «ЗАО Компромисс», отсекавшую почти треть коридора. Дальше находились массивные коричневые двери без опознавательных знаков; за одной из них негромко играла музыка, и осторожно заглянув, Катя решила, что это приемная.