В соннике растолковывалось, что аромат духов предвещает любовное приключение; получать духи от мужчины – это рискованная связь, а разбитый флакон говорит, что мечтам не суждено сбыться. Какая связь? Какие мечты?.. Похоже, это написано для девочек, которым нечем занять свою глупую головку в перерывах между алгеброй и геометрией…

Или, вот, еще – за окном светит солнце, и тишина, какая бывает в полуденный зной, когда даже природе лень шевелиться, но одновременно – там же, за окном, бушует ураган, круша дома, разбрасывая столбы вдоль дорог и ломая огромные деревья. Неожиданно с неба вываливается лестница, похожая на трап самолета; по ней спускается Некто в белых одеждах, только вокруг него почему-то ночь с месяцем и звездами. С каждым шагом незнакомца ночь ширится, смещая границы света и тьмы, причем, они совсем не такие, как в жизни, где сначала всегда должны наступать сумерки. Аревик помнила, что тогда ее охватил ужас. Она замерла, не смея пошевелиться, полностью подчинившись неведомой силе, и вдруг услышала за правым плечом голос, умолявший не смотреть в глаза незнакомцу. Однако она взглянула… и проснулась.

Дурацкий сонник объяснял, что окно – это грань между желанием и действительностью; ураган олицетворяет тревогу, потери и испытания, а голос за правым плечом принадлежит, якобы, ангелу-хранителю. Только незнакомец, несущий ночь, не имел трактовки, а ведь он, наверное, был самым главным.

И как можно связать подобный бред, тем более, учитывая ее образ жизни? Никак. Так стоит ли забивать голову ерундой?.. А чем ее забивать? Нельзя же только переписывать адреса чужих квартир и переживать за телевизионных Лукаса и Жади, которые уже полгода не могут выяснить, любят ли они друг друга?..

…Кстати, об адресах… – Аревик вновь попыталась углубиться в содержимое папки, но взгляд почему-то прыгал с одной строчки на другую, и она чуть не запланировала ремонт в почти новой квартире. Пришлось закрыть папку. В конце концов, никто не устанавливал ей никаких сроков – это ежедневная, рутинная работа и совершенно неважно, обработает она сегодня на одну папку больше или меньше. Аревик подняла глаза и непроизвольно уперлась взглядом в блестящий циферблат.

…Еще полчаса… Неожиданно она ощутила, что в подвале очень душно, что блузка липнет к телу и на лбу выступает испарина. Посмотрев на свои руки, обнаружила, что пальцы подрагивают; попыталась напрячься, но от этого дрожь только усилилась. …Мне надо на воздух, – Аревик поднялась из-за стола; взяла сумку, заперла комнату, прошла по пустому коридору, многократно усиливавшему стук каблучков.

– Анатолий Борисович, можно я пойду домой?

Тот взглянул на часы и махнул рукой.

– Иди. Все равно сегодня пятница.

– Спасибо, – Аревик аккуратно прикрыла дверь. Огляделась, будто уходила не на два выходных дня, а навсегда. Как здесь все знакомо и мило! Стенд по технике безопасности, график дежурств слесарей… но как душно!.. Привычно поднявшись на шесть ступенек, она открыла дверь. Жаркая волна окатила ее, и сразу оказалось, что у нее ужасно холодные руки; по телу пробежали мурашки, как при погружении в горячую ванну. Аревик сделала несколько шагов и остановилась.

Над головой шелестели деревья. За гаражами визжали дети, уже обалдевшие от бесконечно длинных каникул; два парня у соседнего подъезда пили пиво, пока третий безуспешно пытался дозвониться по мобильному телефону. Все здесь было не так, как в ее «склепе» с неумолимыми правилами ТБ на облупившейся стене – Аревик только сейчас поняла это. Нет, домой она не пойдет – она будет просто гулять; пойдет, куда глаза глядят, и не станет ни о чем думать.