Счастливые, спокойные люди, все в своих мыслях и делах. Занятые, живущие полной – и своей – жизнью. А Ирина разве живет? Она просто пустая оболочка.

Все же она заставила себя обновить гардероб и дома старалась принарядиться. Илья стал неизменно мил, приходил пораньше и готовил вкусности. А потом они смотрели в общей комнате какой-нибудь фильм с большого монитора, причем он заботливо кутал ее в плед и подкладывал подушечку. По вечерам он нередко теперь ходил вместе с Ириной гулять с Роем, а в плохую погоду шел с ним один, ласково, но настоятельно уверяя, что не пустит Ирину мерзнуть.

И, хотя они не занимались сексом с того самого дня, как она попала в больницу, она постепенно таяла. Илья был идеальным, совершенно идеальным – добрым, ласковым, заботливым. Он щедро пополнял ее карточку. Без повода приносил цветы и маленькие подарки – то духи, то плюшевую игрушку: «все, чтобы ты улыбалась». Спрашивал о том, как она проводила день, и, не дождавшись ответа, в деталях и с юмором рассказывал о своем.

«Представляешь, мои узбеки не разобрались с планировкой, и установили унитаз в кухне! И я не шучу. А квартиру пришлось показать сегодня, так я говорю хозяевам: новая европланировка, специально так сделано, чтобы не отлучаться, гостям удобнее, здесь ставится перегородка, а ванная остается только для купания».

Никаких оскорблений, никакой критики – только забота и похвалы. Это ли не любовь?

Ирине все чаще казалось, что все со дня травмы было сном. Она ярко помнила удар головой: вероятно, он и спровоцировал какое-то душевное недомогание. Может, даже галлюцинации. А если она в самом деле нафантазировала тонны всякого бреда? От этой мысли Ирине становилось стыдно и хотелось загладить вину. Но тут же приходила другая – а что, если все – или хотя бы часть – было правдой?

– Как ты сегодня себя чувствуешь? Как настроение? – спросил он в середине мая, раскладывая покупки – яйца, сыр, масло. Даже мед. И мясо – сказал, баранина, сделает из нее «райский гуляш».

– Хорошо, – улыбнулась Ирина.

– И выглядишь славно. Гуляла?

– Да. Мы с Роем прошли почти 5 км.

– Так ты шагомер поставила? Умница. Куда ходили?

– В парк.

– Отлично. Как насчет того, чтобы завтра на обед к моей королеве-матери съездить? Справишься?

Ирина поперхнулась свежевыжатым апельсиновым соком – его еще утром приготовил Илья.

– Знаю, что может быть тяжеловато, да и мать у меня та еще. Но ведь ты уже идешь на поправку. Пора познакомиться, а летом дату выберем и заявление в ЗАГС подадим. Хорошо бы на сентябрь, как ты на это смотришь? Мы познакомились в сентябре, помнишь? 19-го числа. Было бы идеально в этот день, правда? Очередь может быть, правда, но я это улажу.

Ирина повернула на пальце кольцо. «Ирина + Илья = Навсегда». Надо же, он помнил даже дату. А она уже почти не верила, что он когда-нибудь снова об этом заговорит. И старалась не думать. Впрочем, в последние почти два месяца она совсем ни о чем не думала. А если и думала, то о тех мыслях точно стоило бы забыть.