Никогда мне не звонила фельдшерица из районного центра, в котором были и магазины, и роддом, и вообще цивилизация. А тут она позвонила, спросила, как дела. Я рассказала, что с утра схватки, но слабые. Она быстренько побежала к соседке-врачу, и та велела мне немедленно ехать в больницу. Туда добираться не меньше часа. И мы поехали, хотя мне ужасно не хотелось. Вот удивительно: ждёшь этого события, ждёшь, а как до дела доходит, страшно. Думаешь:ой, лучше не сейчас.

 Еще по дороге начался снегопад, а ночью он перешел в такую бурю, что к утру дома замело по крыши. Если бы я осталась дома, мы бы просто не добрались: двое суток расчищали потом дороги между селами. Самое смешное было то, что с нами поехала наша фельдшерица Галина, которая всю дорогу переживала, что мы не доедем, и придётся рожать в машине.

– Ой, только не этого, – причитала она, – я ещё ни разу роды не принимала!

– Не бойтесь, я помогу, – успокаивал муж, который до этого ни разу на родах даже не присутствовал.

Но мы приехали. На весь роддом была только я да еще одна женщина, которая готовилась к выписке на следующий день. Встретили меня, как родную. Посмотрели. Уложили в большую палату, принесли обогреватель (мороз на улице крепчал) и дополнительное одеяло. Тепло, уютно. Часов в десять вечера акушерка пришла, еще раз меня пощупала и говорит:

– А сколько у вас дома детишек?

– Трое…

– Вы там, небось, и не спите толком?

– Это точно: малыш сейчас болеет, кашляет всю ночь, какой тут сон…

– Так вы бы поспали, сил набрались. Вы раньше утра все равно не родите. Уж больно слабые схватки. Хотите, укольчик сделаю успокоительный?

– Спасибо. Да я и без укола засну, так устала.

И я действительно заснула. И этот целительный сон под песню метели за окном оказал такое благотворное действие, что утром в семь я проснулась от самых настоящих суровых схваток, а в десять на свет уже появился Александр, наш четвертый ребенок и третий сын. Роды принимала уже другая акушерка, но такая же внимательная и опытная. Например, это она посоветовала мне в схватках не лежать, а ходить: «чтобы малыша земля притягивала». И как ни смешно это звучит для городского жителя, зато действует очень четко! Это были вторые роды, которые прошли у меня без врача, с одной акушеркой – и опять "неизменно превосходный результат", как говорил Чехов.

Единственное, что было тревожно, так это поступление новенькой – крупной и шумной женщины, которая наотрез отказывалась рожать, кричала, что ей больно, и требовала врача и кесарево. Как ни уговаривали ее, ничего не помогало. Так и повезли ее на операцию.

Я лежала в занесённом снегом уютном домике, держала у груди новенького младенца – душистого, свежего и совершенно точно совсем другого, чем все предыдущие мои дети, и чувствовала такую абсолютную защищённость, такой сладкий покой, что мне всерьёз верилось: судьба этого младенца будет счастливой и доброй. Не может не быть такой, раз началась здесь, во глубине вятских лесов.

Вся деревенская жизнь держится на женщинах: они работают на тяжелых сельхозработах, держат скот. Коров имеет даже продавщица Жанна, принадлежащая к местной элите. И каких коров! Таких красавиц я больше нигде не видела. Особенно поразили меня однажды своеобразные скачки: коровы испугались грома и помчались по дороге к своему дому на всех парах. Вот это было зрелище! Оказывается, они могут быть вполне грациозными и очень быстрыми.

Женщины разводили и огород. Некоторые особенно продвинутые выращивали в парниках помидоры и огурцы. Надо сказать, что в нашей местности и яблоки сами не вызревают, не то что помидоры. Баба Тоня была как раз такая: что ни посадит, всё растёт. Помню, она принесла мне на новоселье в новенький отстроенный дом несколько кустов помидоров. У нее легкая рука. Была. И очень живой нрав. Все время что-то рассказывала, смеялась. А потом инсульт.