– Что за беззаботная барышня, – он прислонился спиной к машине.

Близился полдень, солнце припекало и било в голову. Площадь заполнялась разговорами, звоном голосов и шебуршанием пакетов. С полей возвращались работники – ну кому хотелось иметь дело с полуденницей и еë косой? В деревне-то шаловливых полевых дев не водилось, давно отвадили от заглядывания в окна. Только жарко всë равно. Выходить на улицу без фуражки было глупой затеей, но кто ж знал, что в городе такой затор…

Рэй потянулся за бутылкой с водой, как обычно лежавшей на заднем сидении. От солнечного удара форма ещë ни разу не защитила. Но минералка, пусть даже тëплая, другое дело. Стоило сделать глоток – поперхнулся, врасплох застигнутый истошным воплем.

Под грохот колëсиков чемодана по вздувшемуся из-за старых корней асфальту бежала Ева. Вопль оглашал округу не хуже уже привычных причитаний Тамары Ильиничны. Как будто аспида или вурдалака увидела. Громкая… Рэй помотал головой, избавляясь от лишних мыслей, спешно бросил бутылку на заднее сиденье.

– Ева! – он махнул рукой. – Что случилось?

Она заметила его. Даже о чемодане забыла, бросила на дороге. Рэй опомниться не успел – Ева в мгновение ока оказалась рядом, обняла его.

Горячее дрожащее тело слишком близко, дыхание щекотало шею. Рэй закрыл глаза, вдыхая мятный аромат волос. Еë тепло и мягкость будоражили, пробуждали мысли, от которых он вроде как отказался, а теперь противиться сложно. Слишком.

Рэй положил руки ей на спину. Тонкая, взволнованная, Ева прижалась к нему в поисках защиты. А ещë недавно такой смелой притворялась.

– Ну-ну, всë нормально, никто тебя не тронет, – шепнул он, через силу отстраняясь. – Что ты увидела?

Сколько Рэй себя помнил, успокаивать плачущих и встревоженных людей ему удавалось с ходу. Всего лишь подобрать слова достаточной мягкости. Мелочь. Когда стало получаться вкладывать в них магию, проблема распалась на кусочки не больше молекулы каждый. Вот и сейчас сработало: Ева отстранилась, страх схлынул с неë волной, остался только лëгкий налëт брезгливости.

– Извини, обычно я не веду себя так, – она отошла на шаг. – Просто там такая гадость! Невозможно!

Она смешная. Юркая, вëрткая, как молодая белка. Стоило взглянуть на эти попытки отбросить волосы с глаз и раздражëнное пыхтение, губы кривились в улыбке. Главное, чтоб эта городская попрыгунья не попыталась влезть на какой-нибудь дуб.

– Что там было?

– Крыса! Полудохлая крыса в номере, еë ещë кот ел прямо там. Фу! Я там не останусь.

– Садись в машину, придумаем что-нибудь.

Рэй, как подобало джентльмену, открыл ей дверь и помог забраться внутрь. Помедлил. Сразу видно, что неженка и жизни толком не видела. Местные каких-то крыс не боялись, в них уже с детских лет умели запускать ботинки. В деревне-то что похуже водилось, чем раньше подготовишься, тем лучше. Крысы мелочь, но кот…

Большой серый кот с чëрными полосами вдоль боков сидел на верхней ступеньке гостиницы. Медленно, со смаком, он вылизывал мохнатую лапу – изрядно помокревшую. На ухе висела клипса, похожая на те, что вешали на кастрированных собак. Только у этой назначение другое.

– Василий, – он устроился на ступеньках, – снова приезжих пугаешь, чертяка полосатая?

Кот прищурился жëлтыми глазами, решая, достоин ли какой-то человек его ответа. Поднялся, прошëлся взад-вперëд по ступеньке, мазнул хвостом по ноге. Необходимость опять вычищать шерсть с форменных штанов заставила дëрнуться. Василию это не понравилось: с разбегу он запрыгнул на колени.

– А чего такого, мр-р? – по-человечески ответил кот. – Запер-мяули, одомашнили, а кормяумить кто будет?