Под них, бывает, маскируется Безымень – главная беда нашего края. Это демонический двойник любого живого или неживого существа. Вот ему плевать, кого жрать: захочет, человека слопает, так что ноготочка не останется, захочет – и упыря прикончит, в зависимости от настроения. Благо, редко у Безыменя голод просыпается, но никогда не знаешь, когда это случится в следующий раз, и кто ему попадётся.

Видишь, Артёмка, в каких нервных условиях приходится работать нам, упырям, и прокорм себе добывать. Чего задергался, парень?

Не сбежать тебе отсюда, ведь стемнело уже за окном. Беглецы от нас далеко не убегают, их встречник обязательно поймает. С встречником у нас договоренность, он наполовину разумный. Встречник – это дух, который в виде вихря гоняется по дорогам за душой преступника, беглеца или умирающего человека, хотя встречник больше любит преследовать живых и питаться их страхом. Впрочем, иногда и сразу убьёт, без предварительных игрищ. Выглядит как бесформенная тень или старик с бледным лицом, спутанными длинными волосами и бородой, с фонарём в руке, чтобы освещать себе путь. Одинокий беглец, удирающий по дороге, сначала видит вдали яркий огонёк. Это фонарь встречника, который приближается к нему и пролетает сквозь человека, забирает его душу и помещает в фонарь. А люди, у которых больше нет души, не умирают, а становятся опустошёнными и бездумными созданиями. Тут-то мы беглецов и ловим, и делимся добычей с встречниками, им души – нам плоть и кровь.

Было их двое у нас: ночных стражей. Но одного поп Никодим убил. Не знаю, что за конфликт у них вышел, но Никодим знал, что делать. Он бросил острый нож в приближающийся вихрь, и тот рассеялся, а на дороге только кучка пепла осталась и брошенный нож, заляпанный чёрной кровью. Скандал был на всю деревню, но с Никодимом связываться никто не захотел. Живёт себе изгнанный святоша и пусть живёт. От него нам польза тоже есть, я раньше рассказывал.

Что-то разболтался я с тобой, Артёмка. Негоже с едой долго разговаривать, она страх начинает терять, и вкус крови портится. Но я, даже не попробовав тебя, на глаз вижу, что ты другой, особенный, не такой как твои знакомцы-налоговики, которыми мы с Манькой пообедали.

Ой, а ты как развязался-то, и что это у тебя в руке за клинок с рубином в рукояти? Маня, скорее сюда! Это не турист, это охотник к нам прокрался!

Прикрылся паршивец двумя придурковатыми увальнями, не побрезговал. Справа на него заходи, хватай его – он слаб после нашей травяной настойки. Хватай же!

Эх, Маня, Маня. Двести пятнадцать годков душа в душу, из одной миски, из одного человечишки всегда хлебали… А теперь ты лежишь на полу без головы и истлеваешь, подруга моя двухвековая. Недосмотрел старый Федяй, что охотник на нежить к нам пожаловал, и какой охотник – Артёмка Чернов собственной персоной. Знаменитость известная среди нежити, каждый нечистый его убить хочет и боится одновременно.

Но я не боюсь, я старый упырь, опытный! Не один охотник за мной приходил, шесть их головушек в погребе в кадке храню. По праздникам достаю и любуюсь. За Маньку я тебя, Артём, на кусочки разорву, а душу встречнику скормлю! Мне же теперь новую бабу искать, с новой привередой уживаться. Даже обычная живая баба и та всю кровь выпить может. В переносном смысле, правда, а уж упырихи ещё хуже, склочнее.

Ты гляди, какой шустрый стервец! Прямо мне в сердце вогнал свой магический клинок. Больно-то как и холодно становится. Двести лет не чувствовал тепло, холод и боль, и вот на тебе. Победил ты, Артёмка, слышу, твои дружки подъезжают к дому. Видать, облава охотников пришла в Погостищево. Жаль, хорошая была деревня. Но ничего, все охотники рано или поздно погибель свою находят, свидимся ещё господа-охотнички…