Но я ничего не помню об этом.

Я очень ярко помню другое. Один-единственный мимолетный момент, или даже не момент, а мысль, посетившую меня в тот самый день, когда сгорел дом в поселке. Кажется, меня и родителей везли куда-то. Кажется, мы проезжали мимо пепелища, оставшегося на месте нашего дома. Мне было больно. Я был в ужасе. У меня было огромное, размером с Вселенную, горе, потому что, знаете ли, это полный капут, когда вам всего девять лет и сгорает дотла ваш дом.

И вот тогда я почему-то подумал, что пожар – это испытание. Словно сам Господь (рок, фатум, некая могущественная, несоизмеримо огромная Сила) НЕ ХОЧЕТ, чтобы я писал рассказы. Или таким жестоким способом устраивает мне некую проверку на вшивость. Понимание этого было четким и ясным. Но еще ярче была пронзившая мой детский разум мысль: «Я все равно СТАНУ писателем». Всем назло.

Что касается лишнего веса – надеюсь, вы догадываетесь, что мы тут постепенно подходим к определенной метафоре, подразумеваемой под этим словосочетанием, – то я так и рос дальше толстяком вплоть до самого окончания школы. И знаете, те чертовы кило – это было действительно НЕЛЕГКО. Мой альбом памяти битком набит стыдом и комплексами, потому что дети, подростки бывают очень жестокими, и если в вас есть некий физический недостаток, дефект, будь то заикание, картавость, слабое зрение или лишний вес, – вы будете страдать. Вас будут мучить, истязать. Долго, очень долго.

Мне было девять, когда мой рассказ напечатали в газете. И я тогда выиграл тот конкурс «ФантАс», потому что мой «Человек без стыда» оказался лучшим из того, что публиковалось там в течение года. Но как раз тогда сгорел мой дом, семья перебралась в общежитие в другом районе, так что про свою победу я узнал гораздо позже – когда уже был толстым.

Значит, толстеть я начал где-то в девять-десять лет, получается. В одиннадцать я уже совершенно точно был толстый – это заметно на фото из газеты «Черный кот», корреспондент которой провел целое расследование, чтобы все-таки отыскать победителя их конкурса. Номер с той фотографией (в общажной комнатушке, на фоне полки с книгами) у меня тоже есть, а статья обо мне так и называлась: «Награда нашла победителя».

Одиннадцать лет – тот самый период, когда детишки уже начинают корчить из себя взрослых, перенимая у тех все самое худшее. Драки, издевки, унижение – все это по-настоящему начинается как раз в этом возрасте или немного позже. И если вам не повезло так же, как мне, то это сопровождает вас вплоть до выпускного класса, заставляя порой всерьез подумывать о суициде.

Каждый писатель (если он чего-то стоит, как писатель, конечно) в каком-то смысле – коллекционер слов. Потому что все мы, знаете ли, любим пополнять свой словарный запас. И наше время подарило нам массу новых словечек, таких как «харассмент», «абьюз» и «токсичность». Но в детстве – в тот мой «толстый» школьный период – я ничего из этого, разумеется, не знал. Я знал другое. Страх, стыд, стеснение, дискомфорт. Боль. «Эй, кабан!», «слышь, иди сюда», «деньги есть?», «а если найду?» и тому подобное. Однажды мне приснилось, что я избиваю до полусмерти кого-то из своих обидчиков (да, и такое в альбоме воспоминаний у меня тоже есть). Однажды я хотел взять с собой в школу нож, чтобы убить кого-то из тамошней гопоты. По счастью, не взял, и трагедии не случилось. На самом деле, спасибо маме, которая поговорила со мной и подсказала, как лучше быть. Ее совет реально помог мне тогда. Помог избавиться от ЛИШНЕГО ВЕСА – а комплексы, уж поверьте, давят ОЧЕНЬ сильно и отягощают побольше, чем килограммы жира.