Наша психика умудряется подогнать нам любые объяснения, лишь бы мы не отказались от ложного смысла. Поэтому еще древние греки придавали огромное значение трагедии, которая вводила человека в состояние горя и отчаяния. Это помогало человеку по-другому взглянуть на свою жизнь и открыть некий новый смысл своего существования. Только через переживания, через катарсис открывается смысл. Занять его или купить невозможно. Замена ложного смысла на истинный есть излечение от депрессии, когда ты обнаруживаешь, что то, что ты считал белым, на самом деле черное.

Аарон Бек, автор когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), считает, что можно через логику и факты поменять человеку его убеждения, заменить вредные установки типа «я дурак» на полезные: «я в целом хороший человек». Человек, переживая очередную неприятность, автоматически думает что-нибудь вроде: «У меня никогда ничего не получается». И это, как порочный круг, усиливает негативные эмоции, делает настроение ещё хуже. Ведь на самом деле «никогда ничего не получается» – это не реальность, а вредное когнитивное искажение, логическая ошибка[62].

КПТ в настоящее время является основным методом лечения депрессии, поскольку позволяет за десять сеансов поменять многие убеждения человека и облегчить его состояние. Однако эффективность ее во многом преувеличена (см. подробнее главу «Лечение»).

В отличие от когнитивной модели, психоанализ видит искажение не в мышлении, а в эмоциях, возникших после травматического переживания. С точки зрения американского психоаналитика Х. Спотница, психическая патология произрастает из очень раннего детства. Отвергнутый младенец чувствует ярость к материнскому объекту и, чтобы его не разрушить, перенаправляет агрессию на собственный психический аппарат. На это требуется много энергии, и поэтому эмоциональное развитие искажается. Другими словами, «пациент постоянно испытывает давление сильного желания убивать и защищается от него тем, что выводит из строя свой психический аппарат с его высоким потенциалом к деструктивным действиям». Таким образом, деструктивные действия в отношении самого себя предохраняют пациента от реального убийства и суицида[63].

Особенностями депрессии у нарциссических пациентов занимался американский психоаналитик О. Кернберг. С точки зрения О. Кернберга, нарциссические пациенты не способны чувствовать грусть и вину. Он как бы отказывает им в «праве на депрессию», поскольку они застряли на параноидно-шизоидной стадии (по Кляйн). Их «депрессия», которая всплывает в процессе психотерапии, вместо печали из-за потери оборачивается гневом и негодованием, нагруженным мстительными чувствами. Однако в некоторых случаях он наблюдал «дорастание» пациента до депрессивной стадии (по Кляйн), что являлось очень благоприятным фактором в лечении[64].

Со второй половины ХХ века и начала XXI века депрессию с позиций собственных научных воззрений изучали представители теории объектных отношений, французской школы психоанализа, теории привязанности, эго-психологии, фрейдомарксизма, интегративного подхода и т. д. В конце ХХ века на депрессию обратили внимание философы. В русле лингвистического поворота ученые обратили внимание на язык, на его роль в мышлении. Оказалось, понимание речи во многом зависит от контекста, а не от собственно высказанных слов. Психические заболевания – это во многом следствие неправильно понятых смыслов. Более подробно об этом изложено в следующем разделе.

Философы разных эпох высказывались о депрессии по-разному. Подробно об этом можно прочитать здесь