– Принеси ему ножницы, – попросил брата Алекс. – И папку захвати у меня на полке. А насколько толстая книга? Библия подойдёт?

– А ничего другого нет? С Библией как-то не очень.

Алекс порылся на навесной полке и протянул приятелю «Справочник фармацевта».

– Годится. Теперь вытаскивай газету, – деловито распорядился Никита.

С трудом сдерживая улыбку, Алекс извлёк из зеркала новую газету и вручил её экспериментатору.

Никита взял газету и быстро пробежался по передовицам.

– Собственно, для эксперимента это значения не имеет, – пробормотал он и решительно вырезал ножницами первую повшуюся газетную заметку. – Будем фиксировать начало строительства автомагистрали «Большое северное кольцо» Ленинград-Таллин-Рига-Минск-Москва. Запоминайте, кладу этот артефакт из будущего между сто сорок восьмой и сто сорок девятой страницей.

Никита аккуратно вложил вырезку в фармацевтический справочник. Оставшуюся часть газеты он сложил вчетверо и сунул в папку. Книгу и папку он положил на стул и уселся верхом на неё. Раскачиваясь, как Валерий Лобановский на финале Суперкубка, он стал вслух отсчитывать секунды. Полуэкт вопросительно поглядел на брата, но тот жестом дал понять, что сейчас в ход эксперимента лучше не вмешиваться.

– …двести девяносто восемь, двести девяносто девять, триста. Думаю, достаточно. Дольше трёх минут газеты не держались. – Никита встал со стула и развязал папку. Папка была пуста.

– Та-а-ак…

Газетной заметки между страницами фамацевтического справочника также не оказалось. Перелистав на всякий случай справочник до конца, Никита сник.

– Чертовщина какая-то…

– Может, стоило всё-таки использовать Библию? – как можно более серьёзным тоном поинтересовался Алекс.

– Или не считать секунды, а произносить молитву, – подхватил Полуэкт.

– Вы что, от Захария нахватались? Я ни одной молитвы не знаю. Давайте, не умничайте, тащите следующую. Есть ещё одна идейка…

Алекс пожал плечами и привычным движением попытался сунуть руку в зеркало, но не смог этого сделать – зеркальная поверхность оказалась непроницаемой. Ничуть не удивившись, он направился к секретеру.

– Так и есть. Похоже, Зазеркалье вырубилось, – констатировал он, прикоснувшись к булыжнику. – Чипстоун пора охладить.

– Чипстоун? – Полуэкт недоумённо взглянул на брата. – Значит, этот камень из холодильника называется чипстоуном?

– А ты что, не курсе? – в свою очередь удивился Никита.

– Нет, не в курсе. Мне с детстве втирали, что это окаменелое яйцо динозавра, и если его вытащить из холодильника, то оттуда может вылупиться зубастый птенец.

– А если бы я сказал, что в холодильнике лежит М-волновой процессор, благодаря которому визуализируются зайцы, белки и гномик Кеша, ты бы мне поверил? – спросил Алекс захлопывая дверцу. – Вспомни, я тебе как-то начал рассказывать о суперсистемах и преобразовании материи, но тебе было гораздо интересней бренчать на гитаре.

– Я этого не помню…

– Ну значит тогда тебе это было не нужно. А сейчас, если интересно, расскажу тебе, сколько успею. А вернусь из Казахстана, продолжим. Ты только спрашивай, интересуйся, от переизбытка знаний ещё никто не умирал. В тебя поместится ровно столько информации, сколько твой мозг сможет обработать. Лишнее уйдёт в подсознание. Так сказать, до лучших времён.

Никита c трудом сдержал зевок:

– У меня сейчас всё уходит в подсознание. Я бы даже сказал, улетает. И боюсь, что до лучших времён мне не дожить. Впрочем, не обращайте на меня внимания, Ковалёвы. Я тут посижу немного в кресле, дождусь Ивонну. Но вы продолжайте, продолжайте.

Полуэкт сунул Никите последний номер «Огонька», и тот углубился в чтение.