Блондин быстро обменялся с парнем ключами.

– Он спит бухой. Так, как вы и хотели. Дверь открыта. Делайте, что задумали.

– Молодец, фраерок, отработал свои тридцать сребреников, – осклабился парень и ласково похлопал Игоря по щеке. Блондин скривился. Шкафообразный радостно загыгыкал.

«Дебилы, млять», – раздражённо подумал коммерческий директор «Альянса-А».

– Я сейчас уйду, а вы приступайте минут через пять после моего ухода.

– Не боись, все будет как в лучших домах Лондона и Парижа, – покровительственно хлопнул по плечу бандит. – Давай шагай, фраер.

Через пять минут, когда Игорь уже вышел из подъезда и садился в машину, тело седого с криком впечаталось в асфальт, брызнув кровавыми каплями и расползшись бесформенной массой по асфальту. У трупа начали собираться люди. Блондин растолкал толпу, пробился к телу, посмотрел на растекшуюся лужу крови. Громко ругнулся, обратив на себя внимание, и вытащил смартфон.

– Алло, Андрей Валентинович? Я недавно от шефа вышел. Да-да, от Логинова. Он в таком подавленном настроении был, фирму продал, пил беспробудно. Но я не об этом хотел сказать. Распрощался с ним, уже в машину садился, так он мне прямо под ноги с балкона бросился. Конечно, насмерть. Пришлите дежурный наряд и оперов. Обязательно дождусь. Нет проблем. Да, прослежу, чтобы ничего не трогали. Спасибо, жду.

Когда дверь открылась, я проснулся. Моё сознание внезапно вынырнуло из чёрной бездны алкогольного дурмана, заставив открыть глаза. Я услышал шаги в коридоре и осознал: это конец.

Не было страха, заставляющего тело обливаться холодным потом. Только невыносимая тоска рвала душу, заставляя сердце выбивать барабанную дробь в груди. Мне было плевать на себя. После гибели сына и жены что-то внутри надломилось. И стержень, созданный из веры в будущее, оптимизма и внутренней правоты, позволивший мне пройти и выжить в бурные девяностые, пережить предательство компаньона, бандитские наезды, дефолт 98-го, атаки конкурентов, раскрошился, как кусок пенопласта. Я больше не хотел жить. Меня удерживали на этом свете две вещи: право на месть и чувство ответственности за родителей и сестру. И сейчас я осознавал, что, заливая своё горе спиртным, банально проиграл свою жизнь, оставил Машу и сына неотомщёнными, а близких – без поддержки.

Твари, убившие жену и ребёнка, и дальше будут жить, делая свои чёрные дела, и поломают ещё десятки судеб. И в этом есть и моя вина. Злость придала мне сил. Я привстал с дивана.

– Опа, – радостно констатировал крепко сбитый паренёк с глазами убийцы, вошедший в комнату. – Ты смотри, проснулся.

Его товарищ сзади, широкоплечий амбал с мордой дебила, радостно оскалился.

– Что, суки, думаете, всё? – хрипло пробормотал я, поднимаясь.

Непослушное тело, одурманенное спиртным, качнуло в сторону. Пришлось хвататься за спинку дивана, чтобы удержаться на ногах. Когда-то я серьёзно занимался боксом, даже дошел до кандидата в мастера спорта. И сейчас я постарался дать отморозкам последний бой. Но удар получился вялым и медленным, а меня повело в сторону. Крепкий парень легко уклонился, поднырнул за руку, подхватил меня за пояс и резко рванул на себя, заставляя потерять равновесие. Второй громила рывком подхватил за ноги, зафиксировав стопы локтевыми сгибами у себя подмышками.

Я брыкался, пытался махать руками, а убийцы уже вытащили мою тушку на веранду. Парень с холодными глазами умудрился влепить кулаком по затылку, отправив меня в нокдаун. Тело ещё вяло трепыхалось, пытаясь сопротивляться, но меня уже сбрасывали с балконной перегородки. Резкий толчок, и я полетел навстречу стремительно приближающемуся серому асфальту.