Дождавшись, когда заварится лапша быстрого приготовления, причём для получения кипятка пришлось развести костёр, благо дерева было кругом полно, я взял большой кусок хлеба, чтобы лучше насытиться, и стал поглощать еду, обжигаясь о горячий бульон.

«За мной установили наблюдение, к тому же телефон явно могут отслеживать, – мысли в голове от сытной еды стали ленивыми, – но это проблема не первоочерёдной важности. Завтра в школу меня определили в старшие классы, чтобы научился языку, а это значит, что там я могу найти того, кто выступит моим переводчиком с английского на японский». Ведь стоявшие первостепенные задачи сейчас передо мной были таковы: отстроить небольшой дом, забор, выплатить долги за коммуналку, чтобы сюда провели свет, воду и канализацию, а то моё ведро, куда я испражнялся, было, конечно, хорошим решением, но явно временным.

С этими мыслями я лежал на сооружённом топчане из досок, на который положил туристический коврик и спальный мешок, этого мне за глаза хватило, чтобы почувствовать себя снова нормально.

***

Утром в понедельник я протёр себя влажным полотенцем, поскольку вода была только питьевая в бутылках, купленная в магазине неподалёку, затем надел слегка мятую одежду, погладить которую было просто нечем, да и негде, и, подхватив телефон с чековой книжкой, пошёл на выход, поскольку такси уже подъехало. Водитель с удивлением посмотрел на развалюху, откуда я вышел, но, разумеется, ничего не сказал.

Поездка оказалась весьма недолгой, школа Гюрей ожидаемо находилась возле комплекса правительственных зданий, неподалёку от императорского дворца, а потому я, поблагодарив шофёра, выбрался из машины и замер, осматриваясь. Большое трёхэтажное здание буквой «П» раскинулось куда только глаза глядят, находясь в собственном саду и за высокой оградой, а в открытые кованые ворота устремляется огромное количество учеников в одинаковой форме: мальчики в серых брюках и френчах этого же цвета с ярко-синими галстуками, а девочки в синих юбках ниже колена и белых блузках с синим галстуком-бабочкой.

«Как-то мне про форму никто не сказал», – я пожал плечами и направился к воротам.

Там я увидел, что ученики проходят не просто так, а показывают какую-то карточку двум парням и двум девочкам с красными повязками на руках, которые стояли за воротами. Моё появление мгновенно заставило их насторожиться. Я подошёл ближе и поздоровался на английском.

– Доброе утро, подскажите, пожалуйста, где я могу найти директора школы?

Один из парней взял мои документы, пробежался по ним взглядом и ответил на том же языке:

– Новенький?

Я кивнул.

– Нака, проводи его, чтобы не шатался по школе и не смущал остальных своим внешним видом, – распорядился он на японском, обращаясь к одной из девушек.

– Да, Гюнсей! – она, прижав руки по швам, поклонилась ему и показала мне головой в сторону здания. – Идём!

На меня, конечно же, обращали внимание, я заметил, что европейских лиц было крайне мало, за весь путь я насчитал таких лишь шесть, а потому слегка приуныл, когда мы добрались до кабинета директора. Который при виде меня расплылся широкой улыбкой, слова из него потекли сладкой патокой, и по ошеломлённому виду моей сопровождающей я понял, что такое поведение для него нетипично.

– Тонсу Реми! – он говорил на приличном русском, как я заметил, среди высшей аристократии Японии знание его было хорошим тоном.

– Господин Фудзивара, – я склонил голову, – прошу заранее простить меня за вид, но слуги господина Иеясу забыли упомянуть о необходимости наличия формы.

– Это легко поправимо! – замахал он руками. – Можешь взять у Наки номер телефона мастерской, где обшивается большинство школьников, и уже завтра они всё подготовят.