Носок ботинка поддел колотую щепку. Саян склонил голову на бок. Набережная и причалы облицованы камнем. Не иначе городские власти наконец-то поняли, за чей счёт пополнятся казна Юдвины. На ту сторону Станового хребта к побережью Бескрайнего океана и в обратном направлении идёт огромное количество грузов. Транзит и транзитная торговля в первую очередь наполняют казну Юдвины. А всё остальное, магазины, трактиры, бани и лавки, лишь обслуживают тех, кто занимается транзитом и транзитной торговлей. А это что такое? От удивления Саян вытянул шею. Из глубины порта над крышами пакгаузов тянется шлейф чёрного дыма.

Неужели пожар? Саян в недоумении огляделся по сторонам. Да нет, всё как обычно. Мимо вразвалочку прошёл матрос. Рядом бородатые мужики в лаптях и полосатых штанах затаскивают на борт баржи пиленые доски. Порт живёт обычной жизнью. Никто и не думает поднимать тревогу, хватать багры и вёдра и вызывать из города пожарную команду.

Тем более странно, Саян развернулся в сторону дыма. Баржи и парусники, штабеля досок и бочек, крыши и стены пакгаузов – всё, буквально всё, из дерева. Тёплый сухой день с лёгким ветерком и в аккурат с реки. Не дай бог красный петух крылом взмахнёт. Полыхнёт так, что мало не покажется. Да и город рядом. Однако порт упорно не обращает внимания на чёрный шлейф дыма. А это уже интересно, Саян прибавил шаг.

Из-за угла серого пакгауза открылось чудное зрелище. Саян даже замер от удивления. На каменном причале работает, бренчит и пыхтит паром самая настоящая машина. Балка, крюк, чёрные от смолы канаты. В кабине со снятыми окнами молодой человек в чёрной инженерной куртке и в задорно сдвинутой набок фуражке увлечённо дёргает за рычаги.

Так это же, Саян тихо захихикал над собственными страхами, кран. Паровой кран. Из толстой длинной трубы за кабиной валит тот самый чёрный дым. Саяну ещё четверть века назад, до переселения в «Там, где живёт вечность», довелось прочесть в каком-то научном журнале о паровых машинах во Фатрии. Они там что-то крутили, вращали, кажется, воду из шахт откачивали.

Саян подошёл ближе, его тут же обдало влажным теплом. Из-под кабины вырвалось облачко пара. Точно из Фатрии. На стальном боку парового крана гордо красуется эмблема: полукруглый котелок над символическим костром с тремя язычками пламени, а сверху нависает молот. Над эмблемой надпись на фатрийском: «Экор. Паровые машины». Это должна быть та фирма, что сделала этот паровой кран.

Недалеко от крана на старом бочонке скучает старичок в коротком полушубке. То ли сторож, то ли смотритель порта, то ли праздный зевака.

– Скажите, уважаемый, – Саян остановился возле старичка, – что это за чудо такое?

Старичок смерил Саяна презрительным взглядом, словно перед ним предстал деревенский дурачок, который упорно не понимает, почему это вода мокрая.

– Это фрийский кран на пару, понимаешь, – высокомерно протянул старичок. – Его господин Липадос из самой Фритии привёз, понимаешь. Вот до чего техника дошла, ни черта ты не понимаешь.

А действительно, Саян вновь уставился на пыхтящую паром машину, до чего техника дошла. Паровой кран за раз поднимает большую связку брёвен, плавно переносит её через борт баржи и аккуратно опускает через распахнутых люк прямо в трюм. Судя по коре, это горный кедр, весьма ценный товар в центральных и южных губерниях Марнеи. Молодой инженер-механик в кабине за рычагами управления разом заменяет пару десятков дюжих грузчиков, да и работает гораздо быстрее. Лишь двое помощников на пристани стропят толстыми канатами брёвна, да ещё двое в трюме баржи принимают и складируют их.