Вполне понятно, что процесс обновления состава денежного обращения даже в условиях сравнительно развитого оборота не протекал прямолинейно. О сложности этого процесса на территории Восточной Европы, использовавшей ввозимую иноземную монету, нам придется говорить и дальше; как будет показано, эта сложность определялась не временными возвращениями к использованию монеты как средства накопления по преимуществу, а особенностями состава самих ввозимых монет. Но эти особенности не способны существенно изменить общей характеристики развития денежного хозяйства на Руси.

Работы Р. Р. Фасмера внесли ясность в те явления, в которых принято было видеть отсутствие системы. Сама возможность деления кладов по их составу на хронологические группы уже свидетельствует о движении состава русского денежного обращения, об его систематическом обновлении. Однако, создавая свою периодизацию, Р. Р. Фасмер оставлял в стороне вопрос о характере денежного обращения Древней Руси. Отчасти поэтому его замечательные, плодотворные идеи не вызвали, как можно было бы ожидать, продолжения и развития дискуссии в новом направлении. Авторитет в вопросе о датировании кладов такого выдающегося знатока нумизматики, каким был А. В. Орешников, остался почти непоколебленным.

Правильное представление о хронологии древнерусского монетного обращения может дать только полное изучение состава всех известных к настоящему времени русских монетных кладов домонгольского времени, детальное выяснение изменений в их составе и сравнение кладов, наиболее близких по дате их младших монет.

Результаты изучения хронологического состава русских кладов IX – начала XI в. видны на табл. I, к которой ниже придется постоянно обращаться при подробном разборе состава монетного обращения по периодам. В ней монеты большого числа кладов сгруппированы по десятилетиям их чеканки и указано процентное соотношение числа монет каждого десятилетия к общему количеству поддающихся точному определению монет всего клада. При этом, естественно, в ряде случаев подсчет охватывает не все монеты клада; однако, как было отмечено еще П. Г. Любомировым, стертые дирхемы составляют в русских кладах крайне незначительную часть, которая не может сколько-нибудь заметно изменить общую характеристику клада[141]. В большинстве случаев стертые монеты единичны[142]. В таблице учтены далеко не все зарегистрированные к настоящему времени клады. В большинстве случаев они в литературе описывались настолько кратко, что подсчет монет в них по десятилетиям вовсе не представляется возможным. Такие поверхностные описания долго удовлетворяли нумизматов, а сами клады не сохранялись. Их монеты, как правило, вкладывались в систематические коллекции и обезличивались; восполнить литературные данные о многих кладах, зарегистрированных несколько десятилетий назад, невозможно даже при обращении к музейным коллекциям. В таблицу вошли лишь клады, описанные или сохраненные с полнотой, достаточной для подсчета монет по десятилетиям.

Следует учитывать, что клады, с которыми нам постоянно придется иметь дело, даже те, которые были описаны подробно, в некоторых отношениях очень трудно сравнивать между собой. Кладом мы называем любой комплекс монет, некогда зарытых в землю в целях сохранения или случайно попавших в нее. Кладом называют и несколько монет, и комплекс, состоящий из тысяч монет. Понятно, что большие клады полнее отражают состав денежного обращения, характерный для периода их зарытия, а малые дают более суммарные сведения. Однако мы привыкли называть кладом и неполный комплекс монет, а иногда и очень малую часть клада, т. к. утрата той или иной части монет, как правило, расхищаемой находчиками, почти неизбежна.