Антон замерз. К тому же от сигареты остался лишь желтый, изжеванный фильтр. Вернулся в комнату, но снова отправляться в Любек расхотелось, и он решил спать – возможно ночью придет какая-нибудь умная мысль.

– Кто это звонил? – спросила мать, когда он проходил мимо.

– Макс. Опять что-то у них там с компьютером, – Антон всегда так отвечал, чтоб иметь возможность в любой момент сорваться к брату.

– Какой ему компьютер? – отец оторвался от газеты, – как он был шалопаем, так и остался.

Антон усмехнулся и ничего не сказав, направился в ванную.

– Что с тобой? Ты второй день какой-то странный, – Лена сзади обхватила Мишины плечи, прижавшись щекой к его спине, – на тебя авария так подействовала или что-то еще случилось? В конце концов, девочка та жива, здорова и в новой шубе. Что ей еще надо?

– Наверное, ничего, – Миша прикрыл глаза и тут же перед ним возникло бесстрастное лицо «ледяной Лены».

…Это просто игра воображения, – подумал он, – но почему же тогда я не могу так долго выйти из нее?.. Хотя, какая игра? Я не спал, не был слишком пьян и при этом ощущал ее вполне материальный холод… Миша расцепил Ленины пальцы. Ему показалось, что если «ледяная Лена» чуть сожмет объятия, то задушит его безо всякого усилия. …А ведь она сидит где-то внутри Ленки, и неизвестно еще, кто окажется сильнее…

– Миш, ну, что с тобой? – Лена ласково погладила его по голове, – ты скажи, если что-то не так. Я исправлюсь, я ведь люблю тебя, несмотря на то, что иногда кажусь жутко вредной.

– Это пройдет, – Миша крепко прижал ее к себе, – наверное, я устал. Пойдем спать.

– Пойдем, – Лена вздохнула, – я сейчас запла́чу, если ты будешь таким.

– Не надо, – он приподнял ее лицо и коснувшись приоткрытых губ, почувствовал, что никакой «ледяной Лены» не существует, по крайней мере, в данный момент…

Проснулся Миша от странного сна, который помнил во всех подробностях. Днем сон, естественно, улетучится, и никаким напряжением памяти не удастся вернуть этот грохот музыки, ощущение духоты и запах потных тел, но лежа с закрытыми глазами, можно было продолжать пребывать в огромном зале, похожим на ночной клуб. Лена сквозь беснующуюся толпу тащила его к сцене, где три обнаженных девицы, извивались вокруг шестов, синхронно задирая ноги, но он почему-то сопротивлялся. Его пугали лица, как маски, менявшие выражение и цвет в мечущихся огнях прожекторов. Вдруг рука Лены ослабла. Миша повернул голову и увидел, как в замершем голубом луче Лена распадается надвое – одна, обнаженная, медленно плыла к сцене, а та, которую он продолжал держать за руку, пристально смотрела на него, распахнув два бесконечных пустых тоннеля.

Получалось, что уходила-то настоящая Лена!.. Вернее, она уже ушла, и теперь страстно целовалась с незнакомым мужчиной. Руки мужчины ползли по ее спине, опускаясь все ниже. Миша хотел броситься и прервать безобразную сцену, но тело налилось холодом, перетекающим через руку Лены, стоявшей рядом…

Миша прекрасно понимал, что это всего лишь сон, поэтому чувство бессилия и безысходности, с которыми он очнулся, давно прошли. Он пытался спокойно осмыслить видение, но оно становилось все более бледным, и вместе с этим затухали эмоции. Он старался запомнить хотя бы канву сна, чтоб на досуге проанализировать, в какой же момент началось раздвоение Лены – этот момент очень важный, ведь не зря говорят, что каждый сон вещий, если только правильно истолковать его.

Миша почувствовал, что нога затекла, и, вообще, лежать стало неудобно. Повернулся на спину и наконец открыл глаза. Окружающая темнота сделалась родной, и ощущение комнаты, где известен каждый сантиметр пространства, вытолкнуло его из призрачного несуществующего мира. Вздохнув, он осторожно погладил Ленино плечо, такое теплое и приятное на ощупь. Она спала, даже не подозревая о том, что творила в его сне.