Неуверенно держась за перила, поднялась по лестнице; сумела открыть дверь, включила свет. Знакомая обстановка более-менее привела мысли в порядок. Марина взглянула на вешалку, где висела только короткая Оксанина шубка и ее осенняя куртка.

– Оксан! – она привалилась к стене, – а где твой… этот?..

Появившись из комнаты, Оксана удивленно остановилась.

– Этот не пришел, а ты откуда такая счастливая?

– Ой, не поверишь! Меня машина сбила!..

– Спиртовоз, похоже, – чувствовалось, что настроение у Оксаны не самое радужное – обычно ее не пробрасывали, а, тем более, те, кого она сама хотела заполучить.

– Не, не спиртовоз… – Марина стащила дубленку, и не сумев повесить ее с трех раз, бросила в угол, – все равно завтра будет новая… – расстегнула один сапог и выпрямилась, – помоги, а? – неловко смахнула волосы с раскрасневшегося лица, – я ж тебя всегда выручаю…

Пока Оксана, присев на корточки, занималась сапогами, Марина счастливо улыбалась.

– Не спиртовоз, а «Форд Экспедишн» по имени Орлик – боевой конь… здоровый, как сарай…

– Чего, правда? – Оксана поставила сапоги на место.

– Глянь сюда. Он тащил меня по льду, наверное, с полкилометра, – Марина ногой расправила остатки дубленки, – а я висела на бампере, как груша. Прикинь, да?..

Она нетвердо направилась в кухню и плюхнулась на стул, принесенный из хозяйской комнаты; достала пачку «Vogue».

– На крутые перешла, – Оксана внимательно наблюдала, как неловко пальцы подруги извлекают сигарету, – слушай, а я такая же с гулянок прихожу?

– Ты приходишь хуже, – Марина махнула рукой, закрывая неинтересную тему, – а бабок у него похоже!.. Он потом повез меня в «Лагуну». Напоил, накормил, домой привез, а завтра мы едем покупать новую дубленку.

– А у меня облом, – Оксана вздохнула, – прикинь, двадцать минут просидела в вестибюле, как дура, а он не пришел… – по выражению лица подруги она поняла, что той совершенно не интересны ее проблемы, – иди спать.

– Пойду, – Марина кивнула, – я даже умываться не буду.

Постель она разобрала сама, и разделась сама, и легла. Марине показалось, что весь мир кружится, не находя точку опоры – кружится дом, комната, постель, и ритм всей системы передавался ей, уничтожая человеческую сущность, превращая ее в частичку огромного трепещущего нечто, имеющего весьма размытые границы. Даже черный джип Орлик не преследовал ее, будучи не в состоянии разорвать ощущение мерного, однообразного вращения, хотя она так боялась, что он сделается ее постоянным ночным кошмаром.

Марина чувствовала, что надо повернуться на бок. Может, тогда это состояние, близкое к невесомости, прекратится, но незримые нити удерживали ее в прежнем положении, заставляя кружиться, кружиться, кружиться…

Постепенно окружающая рябь стала принимать очертания. То, что выглядело дрожащими бурыми пятнами, начало вдруг зеленеть, и получился лес, только наблюдаемый с какого-то необычного ракурса – вроде, она стояла не на земле, и даже не сидела на дереве, а находилась среди листьев и дрожала вместе с ними, не имея возможности изменить точку обзора.

– Ты хотела!.. – раскатилось где-то в поднебесье, и от этого голоса Марина очнулась, снова ощутив себя лежащим на постели человеческим существом.

Вокруг стояла ночь; на соседней кровати сопела Оксана, и еще ужасно хотелось пить. Марина встала и осторожно прошла на кухню. Вода показалась настолько сладкой, что она тут же выпила вторую чашку. Взглянула на часы и обнаружив, что еще три ночи, легла снова. Только сон ушел, и даже голова чуть просветлела, хотя в теле ощущалась слабость, а в ушах продолжал звучать голос, от которого она и проснулась.