– Однако мне надо заняться сборами. – Дмитрий направился к лестнице. Оглянувшись, он добавил: – Евгения, я вас очень прошу, берегите мою маму! Глаз с нее не сводите. Следуйте за ней по пятам, даже если она будет уверять вас, что никакой угрозы нет. Мама слишком далека от бизнеса, чтобы понять, насколько все серьезно. Вы можете, если возникнет необходимость, воспользоваться любой из машин в гараже, страховки ОСАГО у всех без ограничений. Весь персонал предупрежден о том, что должен вас слушаться. Мама может капризничать и даже пытаться вас рассчитать, но…

– Дмитрий, не беспокойтесь, мне хоть и предстоит охранять вашу маму, но работаю я на вас, поэтому буду выполнять именно ваши указания, – заверила я своего клиента.

– Это вы правильно подметили – работаете вы на меня. Не забывайте об этом! – Андреев стал подниматься по лестнице, переступая сразу через две ступеньки.

Я вышла на свежий воздух, чтобы осмотреть территорию. Пока в доме было полно народу, Елизавете Константиновне, скорее всего, ничего не угрожало. Завтра ее сын, сноха и внуки уедут, и я стану ее тенью. Прогуливаясь по парку, я подмечала все уязвимые места. Особенно мне не понравились заросли кустарника с северной стороны и пруд, заросший ряской, с восточной. Этот водоем служил естественной преградой, никакого забора справа от коттеджа не было. Я подняла с земли сухую корягу и бросила ее в пруд, она приземлилась на зеленую поверхность и за считаные секунды ушла под воду, хотя дерево не должно тонуть. Похоже, ветку засосало в омут. И как только Андреевы не боятся жить здесь с детьми? За ними глаз да глаз нужен.

Вдоволь нагулявшись, я вернулась в дом, в котором была невообразимая суматоха. Прислушавшись к разговорам, я поняла, что Дмитрий раскритиковал содержимое чемоданов, и Андреевы начали собирать их заново, таская нужные вещи из самых разных комнат. Кто-то постучался в детскую.

– Да-да! – крикнула я.

– Извините, – на пороге появилась шестилетняя Сонечка, из-за спины которой торчала розовая голова с хоботом. – Мне надо поменять игрушку. Вы позволите?

– Да, конечно, – кивнула я ей.

Соня поменяла большого плюшевого слона на маленького мишку Тедди, которого отыскала в комоде. Уходя, она не по-детски серьезно сказала:

– Извините, что потревожила вас.

– Пустяки! Заходи, если еще что-то потребуется.

– Благодарю, но папа сказал, что больше ничего взять нельзя. – Девочка задержалась у двери, будто хотела мне что-то сказать, но не успела, потому что за ней пришла мама.

– Евгения, вы извините, что побеспокоили вас. Я, собственно, пришла попрощаться. Мы уезжаем очень рано, вы будете еще спать.

Я пожелала Алене и Сонечке счастливого пути, и они ушли. Часам к десяти суматоха закончилась, в доме воцарилась тишина. Приняв душ, я легла в кровать, закрытую полупрозрачным пологом, но сон не шел. Поворачиваясь с бока на бок, я случайно задела рукой ночник, висевший на стене, и по комнате поплыли облака. Это подействовало на меня умиротворяюще, глаза стали слипаться, и я провалилась в сон.

Проснулась я от топота в коридоре. Казалось, что мимо моей комнаты прошел целый табун. Выглянув в коридор, я увидела, что к лестнице приближается процессия из пяти человек. Водитель Андреева нес две дорожные сумки, у Дмитрия на руках была спящая Сонечка, Алена везла чемодан на колесиках, позади всех шел Илья с рюкзаком за плечами. Он оглянулся и помахал рукой то ли мне, то ли бабушке, которая тоже выглянула из своей комнаты на несколько секунд позже меня. Я поздоровалась с Елизаветой Константиновной. Она кивнула мне, поправляя одной рукой шаль, наброшенную на плечи поверх длинной ночной сорочки, а второй – совершенно нелепый колпак, торчащий на голове.