Эксперт-психолог Григорий Левин, который к тому же был сыном известного айтишника и разбирался в компьютерных программах не хуже отца, был приглашён для консультации одного сложного дела полтора года назад да так и остался в отделе. Он был незаменимым работником. Долговязый и худой не по годам, очень близорукий и от этого осторожный, он был молчаливым и старался оставаться незаметным. Зато обладал превосходными аналитическими способностями и слуховой памятью. Его мозг хранил столько же информации, сколько и его компьютер.

Все трое повернулись в сторону Нестерова.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – за всех поприветствовал шефа Рябцев. Лиля слегка улыбнулась. Левин тряхнул длинной прямой чёлкой. – Разрешите доложить! – продолжил капитан.

– Костя, давай-ка по-простому и по существу. – Нестеров всматривался в труп молодого мужчины. Боковое зрение фиксировало детали. – Вы бы без надобности меня не потревожили! Что не так?

– Труп обнаружил местный рыбак. Он приехал на велосипеде на утреннюю поклёвку. Где-то в 4.20—4.30, учитывая расстояние от посёлка до озера, – начал Рябцев. – Он каждое утро рыбачит, а тут такое… Перепугался бедолага до смерти. Еле-еле номер вспомнил, чтобы к нам позвонить. Мы его пока домой отпустили. Что по трупу, то на первый взгляд – утопленник. Голова в воде лицом вниз, тело на берегу.

– Вижу, вижу. А что смущает? – Нестеров, прикрыв глаза от солнечного света ладонью, внимательно посмотрел на Костю.

– Да здесь глубина детская. Не больше пяти метров в середине водоёма. Парень-то молодой, как видите. Лет двадцать, может, чуть больше. Не мог же он в луже утонуть… Если только сам не утопился, конечно. А вообще-то, люди и в ванне тонут… – Рябцев задумался и наклонился над телом, чтобы запомнить его во всех подробностях.

– Внешних насильственных признаков нет, – добавила Лиля. – Одежда вся целая, но ни документов, ни сотового телефона, ни каких-либо других вещей при нём не обнаружено. Смерть, похоже, наступила не более трёх-четырёх часов назад, то есть после полуночи. Тело по всем признакам в воде не лежало, так что остывания за счёт температуры воды не было. Подробнее – после вскрытия.

– А это что за рисунок? – Нестеров рассматривал начерченный на песке круг с отходящими в разные стороны восемью изгибающимися лучами, чем-то отдалённо напоминающий фашистскую свастику.

– Это коловрат… – Гриша Левин приготовился выложить всё, что знал о символах славянского неоязычества.

– А что это такое? – подполковник недоумённо посмотрел на Левина. – Давай рассказывай! Опять эти оккультные страсти на нашу голову!

– Это солярный символ. Русское название свастики – коловрат или солнцеворот. Он символизирует вечное вращение в природе, победу света над тьмой, жизни – над смертью. Подробнее расскажу в отделе и покажу всё на экране. – Гриша сделал несколько снимков рисунка с разных ракурсов.

– Олег Иванович, – окликнула Нестерова Лиля, – здесь вот ещё что. На ветке прибрежного кустика найден женский шёлковый шарф. Но какой-то очень странный. Его как будто специально завязали изящным бантом. Может, кто-то из отдыхающих забыл.

– Может и забыл… – задумчиво проговорил Олег, – а может, и не забыл… Возьми его обязательно. Если вы всё сделали, то пусть уже забирают парня, заждались, – он указал на прибывшую труповозку. – Завтра ровно в девять все ко мне на совещание, а сейчас по домам отсыпаться. Вы мне нужны свежими и полными сил.

– Есть, товарищ подполковник! – снова за всех ответил Рябцев.

Солнце плавно скользило, поднимаясь к зениту, становилось невыносимо жарко.