Месяц багровых лун, месяц – ленивый блюз,

Месяц – поэт и лгун, как я тебя люблю!

Лежать меж высоких трав,

В бездонную синь смотреть,

И думать, что трижды прав,

Смирившись со словом «смерть»;

Понять, что твоя судьба —

Травинка, пустяк, штришок.

Как пух улетит со лба,

Так с губ улетит стишок

И сгинет… А может нет!

Падёт средь другой травы,

Где так же вот, на спине,

Быть может, лежите Вы,

И смотрите в ту же синь,

И видите тот же сон…

Качнётся слегка полынь,

Отдаст зверобой поклон,

И веки смежит покой,

И кажется, сладко спишь,

А сам уже стал травой,

В которой теперь лежишь.

Если б я был гениальный художник,

Триптих бы со́здал с названием «Лето».

Яркий июнь – фиолетовый дождик,

Радуга, бабочка жёлтого цвета…

Был бы июль золотым и нарядным,

Ярко-зелёным с черничным узором,

С радостной ширью полей безоглядных

И серебром от гитар переборов.

Август, как спелое яблоко, красный,

В блёстках стрекоз голубых над рекою,

Рыжик оранжево-огнеопасный,

И звездопад в предосеннем покое.

Жаль, не художник я… Эка досада!

Или напротив? Судите же сами:

Мне ни мольберта, ни красок не надо —

Увековечил я лето словами!

Кто-то любит зи́му, я – не очень,

Лета не хватает мне для счастья,

Длинных дней, ромашковых обочин,

Груш, что так и требуют украсть их.

Кто-то любит плен, а я – свободу

От шарфов, сугробов и простуды,

От забот демисезонной моды

И прогнозов метео-зануды.

Я люблю футболки и кроссовки,

Ссадины, царапины, ушибы,

С берега люблю я прыгать ловко

И в полёте превращаться в рыбу.

Я люблю в траве лежать высокой,

Уперев глаза в кусочек неба,

Измарать язык черничным соком,

Быть для комаров вином и хлебом.

Мне по жизни любо многоцветье,

Многоточье и многодорожье.

Ра́дужно хотел бы поседеть я,

После смерти стать коровкой божьей…

Я и осень очень уважаю,

И весну в стихах воспеть могу я.

С ними я дружу, их провожаю,

Но люблю, как водится, другую.

Вот и пришел ноябрь,

Бог ему судья…

Может, кто любит, но я – бр-р-р! —

Ненавижу ноябрь я.

Все неустроенно, запустело,

Бесцветно, промокло насмерть,

Простыло и заболело

Мерзким хроническим насморком.

Говоришь: нет плохой погоды?

Взгляни в окно – таки есть!

Злая шутка предателя-года,

За июль жестокая месть.

Терплю! Но молчать труднее,

Чем писать плохие стихи.

…ничто не вечно под луной,

да и сама луна не вечна…

…но ты останешься такой,

как в этом платье подвенечном…

…наступит старость, смерть придет,

а вслед за ней придет забвенье…

…летит бумажный самолет,

летит в другое измеренье…

…где через тысячу времен

ты будешь ждать меня, как ныне…

…и я приду – таков закон:

я вижу все, как на картине…

…весна, и яблоневый сад,

и лепестки тебе на плечи…

…роняет день…

Ни рай, ни ад —

лишь этот миг пребудет вечен!

И это есть любовь?! Так вот она какая?

Зачем же лгут поэты, зачем романы лгут?

Зачем они её не назовут

Тем именем, что ей подходит более?

Болезнь она, ломающая волю,

Кусающая сердце, как змея,

Безумьем поражающая разум.