В квартиру осторожно вошла консьержка.

– На кухню проходите, здесь поговорим, – пригласил её оперативник, снимая перчатки.

Женщина прошла в кухню.

– Присаживайтесь, тут вроде почище будет. Так что вы там говорили про передозировку?

– Диабетиком она была.

– Это я понял. Ну, так она дозы своей не знала или перепутала?

– Не всё так просто… Дозы у неё вообще не было.

– Как это?

– У неё был диабет второго типа.

– И что, это хуже или лучше? Сколько всего типов-то?

– Два. Первый и второй. При первом обязательно колоться инсулином надо. А со вторым необязательно.

– Необязательно или не надо?

– Необязательно вроде или не надо… Я сама плохо в этом разбираюсь.

– А зачем же она укололась, если ей не прописано? И где инсулин взяла?

– Так у них дочка на инсулине, у неё первый тип. У них в холодильнике тогда нашли шприцы с инсулином.

Оперативник встал и подошёл к холодильнику. Открыв дверцу, осмотрел, выдвинул прозрачный ящик для хранения овощей. В нём были сложены цветные коробки. Он взял вскрытую покрутил её в руках.

– Это, что ли?

– Это, это.

– Тут не шприцы. Маркеры какие-то.

– Они и есть. Ручка-шприц называется, или шприц-ручка. Я ж говорила, что меня тогда приглашали. Видела я, когда медик тут всё осматривал, проверял…

– Ладно, – он положил коробку обратно, закрыв холодильник, – так зачем она укололась-то, если ей этого не прописывали, я так и не понял?

– Как тогда говорили, и домашние это подтверждали, уж больно она к сладкому была неравнодушна. А таблетки, что для диабетиков второго типа слабенькие. Вот и говорили, она сама, мол, тортика себе отрежет и тайком уколется немножко, чтоб сахар в крови не зашкалил.

– А если зашкалит, что будет?

– Сахарная кома будет.

– Смертельно?

– Не знаю. Наверное. Кома ведь.

– Так, а с ней как это произошло?

– Переборщила чуток. У неё, говорили, ещё с памятью не всё благополучно было. Наверное, сделала укол, съела кусочек торта, а потом опять укололась. В общем, от переизбытка инсулина тоже кома наступает. Только эта кома ещё страшнее сахарной. Здесь нужно срочно колоть глюкозу, пихать в рот сахар, и прочее такое. А кто это сделает, когда она дома одна была?

– Ничего себе! А я думал, что от диабета только толстеют.

– Как раз наоборот, толстые наиболее склонны к диабету. Но это второго типа, которые без инсулина обходятся.

– А первый от чего случается?

– Кто ж его знает? Причин много разных может быть. Стрессы разные, врождённость… Но им чаще в детстве заболевают.

– И не лечится?

– Нет. Не лечится…

– Ну, пойдём, что ль, – напарник поторопил своего коллегу, – труп увезли, криминала здесь никакого нет, нам тут делать нечего.

– Да, поедем.

Все направились к выходу.

– Двери мы оставим открытыми, как были, просто прикроем, – обратился оперативник к женщине, – увидите детей, скажите им, что случилось. Передадите мой телефон, вот карточка, пусть сразу со мной свяжутся. Мы с ними потом оформим всё как положено, все формальности. А Вы вот здесь мне распишитесь.

– Хорошо, передам, – женщина расписалась в указанном месте.

Спустившись вниз, консьержка заняла своё место в остеклённой будке, а оперативники уехали.

На кухне за столом сидели осиротевшие сестра с братом.

– Ну что, как делить будем? – поинтересовался брат.

– А что тут делить? Ты поедешь в двушку, а я останусь здесь.

– Почему это я туда поеду? Поезжай сама. Я тут жить привык.

– Не гунди. Можешь пока здесь пожить. Та квартира всё равно ещё жильцами по договору аренды занята. А потом перебирайся туда.

– Я всю чёрную работу сделал, и мне в двушку ехать? Тебе не жирно будет?

– Не жирно! Кто укол делал? А потом я старшая! И всё придумала тоже я. А так бы ещё лет двадцать с ними жить, а в старости ещё и жопу вытирать! Ясно?