Спасатели работали споро, четко, молча, размотав тросы, они накидывали петли на буфера, колеса, станины разбитых вагонов, и танки, громко ревя моторами, чадя, захлебываясь собственной вонью, оттаскивали вагоны в сторону от железнодорожного полотна…

Но Вольт ничего этого не видел – он прикоснулся к большой беде, с которой не ожидал столкнуться, – один из братьев-близнецов, Борька, лежал на покусанных, в выщербинах шпалах мертвый… С открытым ртом, распахнутыми глазами, донельзя испачканный, как и горкомовская дама, копотью.

Кирилл стоял перед ним на коленях и плакал.

Потеря Борьки была не единственной, погибли еще двое мальчишек. Смятые, как воробьи, изломанные лютым ураганом, они лежали под откосом на глиняной плешине…

Умелая бригада, прибывшая на танках, дорогу расчистила быстро, другая бригада, такая же молчаливая и скорая на руку, в таких же утепленных форменных тужурках, сменила две секции железнодорожного пути; эвакуированных ребят определили в другой вагон, наполовину занятый ящиками с промышленными грузами – готовыми приборами, которые вывозили с ленинградского завода на фронт, в танковую армию, попросили потерпеть до Вологды – там их пересадят в другой поезд, настоящий, пассажирский, и черный от копоти, покалеченный состав двинулся дальше.