– Надо всё это посмотреть в реальных условиях. Погода наладится, загляну к Вам в Геленджик.

– Товарищ генерал! – обратился я к Науменко, – После шторма, скорее всего, потеплеет и весна начнётся. Снега в этом году много, а аэродромов с бетонным покрытием у нас два: Карасу и Туапсе. У немцев, по данным авиаразведки, таких аэродромов шесть. Мои площадки имеют покрытие из металлических полос, все три, в Геленджике, Дивногорской и Пяди. А остальные аэродромы раскиснут. Одним полком такой районище не прикрыть. Полоса в Карасуйке ещё неделю будет закрыта.

– А что за металлическая полоса? – Я показал фотографию. – Где достали? Как на земле держится?

– Союзники прислали в январе. Сбоку, вот видите, у неё фигурные крючки, в одну и в другую сторону, ими полосы соединяются между собой, получается настил. При смене аэродрома разбирается и перевозится на новое место.

– Здорово придумано! А мы с катками и сетками мучаемся! Дутики рвём! А быстро вам их привезли?

– Когда Митчелл был? 15 января мы его попросили прислать. Две недели. За сутки БАО смонтировал.

– Надо срочно заказывать и промышленность напрячь, чтобы выпускали массово.

– А когда планируете отремонтировать полосу здесь? Про сроки разминирования я знаю. Это для взаимодействия надо.

– Опять-таки по погоде. На таком морозе бетон не застывает. Полковник, а сколько бортов дополнительно могут вместить три Ваши площадки?

– Ещё два полка, максимум. Но, не бомбардировщиков. Полосы коротковаты.

– Бомбёры будут сидеть здесь, в Карасуйке.

– Товарищ генерал, я тут посмотрел на Карасуйку, и у меня мысль появилась: что, если вооруженцев попросить немного переделать взрыватели к двух, пяти, 10 и 25-килограммовым бомбам, чтобы они не взрывались при ударе о землю, а взводились и настораживались на вибрацию и дополнительные удары или нажатие, как мины противопехотные. Укладываем в контейнеры и, с малой высоты, засеваем немецкие аэродромы в Крыму, Крымской и Новороссийске. Спецов-минёров можно флотских привлечь. Таким образом, можно здорово тормознуть работу немецкой авиации весной. Летом это не так критично, можно просто поменять площадку, а по весне это было бы очень кстати. Сравнялись бы по площадкам.

– Сейчас Иванищева позову. Савелич! Покличь Иванищева сюда! – Через несколько минут вошёл полковник Иванищев, инженер-вооруженец 4 армии и мы продолжили обсуждать проблему минирования с воздуха.

– Удар будет сильным, из-за скорости, прыгать будет, всё равно взорвётся. Она должна взводиться не от удара, а от чего-то ещё. – возразил мне Иванищев.

– А если замедлитель поставить, механический? А скорость можно при помощи вертушки сбросить. – я нарисовал раскрывающиеся стабилизаторы, которые будут раскручивать бомбу как кленовое семечко. – А взвод на остановку вращения и удар.

– Да, так можно сделать. Николай Федорович, и с вертушкой-предохранителем можно похимичить, подумаем. Найдём решение.

В знак того, что он не напрасно потерял время, командующий пригласил Ермаченкова и нас двоих пообедать, хотя по времени это больше походило на ужин. Выехали обратно почти затемно. Я ехал довольный: разговор получился заинтересованный, явно, что Науменко приедет, всё посмотрит, и сам начнёт городить всё такое же. Ну и АВД-42 побыстрее в войска попадёт. Так как местность здесь пересечённая, много мостов, ущелий, оврагов, то подобное минирование будет затруднять передвижение резервов противника. Создавать пробки на дорогах, а мы по ним и будем работать. Сделают в одной армии, начнётся повальное совершенствование системы ПВО района боевых действий. Без этого, как летали по старинке, так и будут летать. Главное, идею подбросить, а там уж наш народ такой: коли дело нужное и своевременное – в лепёшку разобьются, но достанут, пробьют, сделают.