Датские и шведские крестьяне считались лично свободными, но трудились на государственной или дворянской земле. К тому же в Дании, как и в Англии, развернулся процесс «огораживания», и за вторую половину XVI в. доля крестьян- собственников уменьшилась с 20 до 6 %. Норвегия и Финляндия в составе этих государств формально считались равноправными частями, на деле занимая «второсортное» положение. Государственными языками были языки метрополий, в администрацию назначались, соответственно, датчане или шведы. И финнам под шведами жилось много хуже, чем норвежцам под датчанами. Налоги были выше, а вдобавок финны были не только подданными, но и зависимыми от короля людьми, наподобие государственных крепостных. Они служили основным источником рекрутских наборов. Многие бежали, и как раз финны вместе со швейцарцами и шотландцами составляли в Европе большую долю бродячих солдат-наемников.

А спецификой Речи Посполитой были ее «свободы». Здесь, собственно, реализовалось то, за что ратовали французские поборники теорий «общественного договора», – всесилие знати. Короли утратили собственность на львиную долю земель, прикармливая аристократов наградами. Не имели ни реальной силы, ни денег, ни своей армии и вынуждены были идти на поводу у знати и поддакивать решениям сейма, где заседали те же аристократы, ограничивая власть монархов и вынося постановления, выгодные им самим. Герберштейн, посетивший Польшу в 1520-х гг., констатировал: «Они не только пользуются неумеренной свободой, но и злоупотребляют ею».

Как и в теориях «общественного договора», свобода отнюдь не касалась основной массы населения. Историки, часто цитирующие язвительную критику шляхты насчет «рабских» порядков в России, обычно не приводят или искажают ответы русских. А отвечали всегда одно: таких «свобод», как у вас, нам и даром не надо. Польская «демократия» вылилась в абсолютный беспредел знати. У нас почему-то принято писать только о «монголо-татарском иге», молчаливо подразумевая, будто русским землям, попавшим под власть культурных западных соседей, больше повезло. Но вот как описывает порядки в Литве Герберштейн: «Народ жалок и угнетен тяжелым рабством. Ибо если кто в сопровождении слуг входит в жилище какого- нибудь поселянина, то ему можно безнаказанно творить что угодно, грабить и забирать необходимые для житейского употребления вещи и даже жестоко побить поселянина… Со времен Витовта вплоть до наших дней они пребывают в настолько суровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам себя и собственноручно себя повесить. Если же он случайно откажется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчеловечно истерзают и тем не менее повесят… Если судья или назначенный для разбора дела начальник пригрозит виновному в случае его замедления или только скажет ему: «Спеши, господин гневается», несчастный, опасаясь жесточайших ударов, оканчивает жизнь петлею».

В 1566 г. был принят Статут, согласно коему право владеть землей признавалось только за шляхтой. Простолюдины, как крепостные, так и свободные, могли иметь лишь движимое имущество, а землю должны были арендовать у землевладельца. При этом попадая под его полную административную и юридическую власть – любой шляхтич обладал правом суда и расправы в своих имениях. Но вдобавок господину требовались средства для «шляхетского» образа жизни, балов, пиров, охот. И подати были огромными. Крестьянин каждый год отдавал 10 % – не от дохода, а от всего имущества. Плюс еще другие поборы – очковое (с ульев), рогатое (со скота), ставщина (за ловлю рыбы), спасное (за выпас скота), желудное (за сбор желудей), сухомелыцина (за помол), дудок (при рождении ребенка), поемщизна (при заключении брака).