– Как успехи? – Сэм сделал маленький глоток воды. Запасов на шаттле хватит еще на пару недель, если пить не больше полулитра в сутки. Потом останется только моча, и вот тогда-то опреснитель и понадобится.

– Было бы лучше, если бы меня не отвлекали бесполезными вопросами! – Лия хмуро разглядывала разобранный опреснитель.

Сэм молча направился к другому концу шаттла – всего-то семь шагов. Около двери, которая вела в отсек с эвакуационными капсулами, они устроили склад полезных вещей. Склад был маленький – сухой паек, хранившийся в шаттле, наверное, еще со времен первого полета на Луну, биоанализатор, порядком разоренная аптечка, лазер с севшей батарейкой и книга «Полный регламент процедур и действий обслуживающего персонала шаттла типа RHFD, необходимых к выполнению при высадке экипажа геологоразведочных экспедиций на планетах категории 2А и 3Б», том шестой из восьми. Размышления о содержании книги отвлекали от мыслей о скорой и мучительной смерти. Особенно при посещении отхожего места. Почему-то туалетная бумага не входила в минимальный набор необходимых мелочей.

Комплект для ремонта скафандров и набор магнитов для работы в открытом космосе Сэм выкинул. Как и сами скафандры, предварительно вынув всю полезную начинку. Бластер он носил с собой, чтобы стрелять в зверюг.

Сэм выдвинул биоанализатор и достал из-за пояса нож. Пожалуй, парочка маленьких лапок твари вполне подойдут.

– Эта зверюга такая же бесполезная, как все предыдущие, – пробурчала Лия, откручивая от опреснителя деталь.

– Пока не попробуешь, не узнаешь, – Сэм спокойно осмотрел нож. В контейнере не должно оказаться посторонних частиц, только материал для анализа.

– Ты притаскивал уже с десяток. Ни одна из них в пищу не годится. – Лия чуть не оторвала деталь от опреснителя, и Сэм почти попрощался с мечтой пить воду через две недели. Но Лия выглядела довольной, насколько это возможно в ее положении, и он снова посмотрел на нож. – Чего ты все не угомонишься?

– Мне не дает покоя та тварь на болоте. Почему она на нас напала? – Сэм достал предпоследнюю стерильную салфетку и протер нож. – И еще та, что прожгла фюзеляж. Если они не годятся для нас, то и мы не годимся для них. Но они напали. Почему?

– Откуда я знаю? Может, эти зверюги сошли с ума. Или мы раздавили их яйца. Или напугали детенышей.

– Да, ты права, – Сэм подошел к твари, прикидывая, как половчее отрезать лапки. – Возможно, ответ еще проще – мы просто зашли на их территорию.

– Когда на твою территорию вторгаются чужаки, – Лия пыхтела, выковыривая одну деталь из другой, – то их надо убивать!

Сэм смотрел на жену. Она с отчаянной безнадежностью пыталась починить то, что, скорее всего, сломано безвозвратно. Сэм злился на капитана Смита, который бросил их на произвол судьбы, на Дага, который запросто забыл обо всех годах дружбы и теперь, наверное, оправдывал себя благом для большинства и какой-нибудь статьей о предусмотренных потерях в своде законов ЦКВР, но больше всего он злился на себя за то, что не предусмотрел всего. И теперь не будет Юпитера и детей, а будет только смерть от голода, когда закончится сухой паек. Или от жажды. Судя по всему, опреснителю пришел конец.

Лия выглядела неплохо для человека, которому три дня назад отрезали ноги. Еще вчера она не могла даже руки поднять, а сегодня сидела, разговаривала и находила силы на злость и гнев. Сейчас она покрылась испариной и совсем позеленела от слабости, но все равно упрямо выкручивала детали.

Сэм все вспоминал историю, которую когда-то ему рассказал Даг. Его кузен попал в аварию и пролежал в реанимации три дня, а потом очнулся и выглядел словно огурчик – болтал с родственниками, сидел на кровати, ел и даже предлагал жене заняться сексом. Он умер ночью через пару дней. Врачи сказали, что у безнадежных больных часто случается всплеск активности незадолго до смерти. Кажется, что они идут на поправку, а потом тихо угасают за несколько часов.