– Я это изучу! – гордо бросил он, после чего развернулся и пошел прочь с королевского двора. Его голос, его походку, его сопение можно было охарактеризовать одним словом – обида! Это слово невидимой дымкой повисло над нашим пастухом.

– Что делать, Варнава Фомич? – спросил участковый.

– Снимай его и организуй транспортировку в больницу, – ответил глава, – пусть Агафья Петровна его посмотрит.

– Хоронить, кто будет? – поинтересовался я. – Родни-то у него нет совсем.

– За счет сельсовета, наверное, твоё какое дело? – огрызнулся Варнава Фомич. Его лоб пробороздило несколько тяжелых морщин, что означало, что глава поселения находится в глубоком раздумье. Судя по всему, Варнава Фомич уже прикидывал, сколько из выделенных сельсоветом денег на похороны он положит себе в карман, и что он сможет позволить себе на них купить, – помогите лучше Фанису.

На этой ноте Варнава Фомич оставил нас наедине с покойником, решив, видимо, что его ждут другие более важные и неотложные дела. В след за ним, с видимым безразличием, королевские владения покинул чахоточный тракторист Фима.

– Нам тоже пора, – сказали в один голос супруги Зубайдуллины, и, подгоняя подзатыльниками свою детвору, поспешили прочь с королевского двора. Дети, не переставая ковырять в носах, и бросая прощальные взгляды на висящего Короля, молча подчинились родительской воле.

– Вот же хитрые жопы! – сказал им вслед Фанис Филаретович. – Ну что, ребзя, снимем Короля?

– Охотно, – сказал Мансур. Он даже и не пытался скрыть своего возбуждения. Паренек понимал, что жизнь дала нам шанс испытать приключение отличное от всего что происходило с нами раньше. По большому счету, ни он ни я, ни разу не покидали родное село за всю жизнь.

Критически осмотрев туалет Фанис Филаретович приоткрыл дверцу и поманил нас рукой. По его лицу было понятно, что участковый запланировал возложить ответственность за основную работу на меня и Мансура. Как выяснилось, это задание оказалось не под силу двоим подросткам. Неимоверных усилий стоило нам извлечь труп из цепкой скорлупы деревенского сортира. Августейшая особа оказала действительно королевское сопротивление. Казалось, что тщедушный Король Рвана Жопа вместе с вечным покоем обрел поистине царский вес. И только благодаря командной работе нам удалось извлечь мертвеца на свет божий. Проклиная покойного участковый устало опустился на траву. Сев рядом с ним я устало достал пачку сигарет «Балканская звезда» и вытащил две сигаретки: одну себе, другую Фанису Филаретовичу. Участковый благодарно кивнул.

Какое-то время мы молча курили, наблюдая за Мансуром, который, истерично матерясь, пытался очистить штанину от фекалий свежими лопухами. Только он мог в ответственный момент снятия трупа с веревки наступить ногой в парашу и чуть не сдернуть с покойника штаны, пытаясь поймать равновесие на скользком полу сортира. И виноваты в таком поведении моего друга совсем не токсичные пары зеленого клея, он просто всегда такой.

– Жалко Короля, – сказал Мансур, закончив гигиенические процедуры, – ты ведь, Фанис Филаретович, его всю жизнь знал. Присматривал за ним. В прошлый раз его от греха уберег, а в этот раз не доглядел. Что его в петлю потянуло?

Участковый пожал плечами и отвернулся, всем своим видом показывая, что разговаривать на эту тему он не собирается. Мансур посмотрел на меня в надежде на то, что я поддержу его непринужденную болтовню. Я не стал озвучивать свои мысли, что живи я такой «королевской» жизнью – повесился бы уже давно. Я глядел на своего друга и уже видел, как всю оставшуюся жизнь он будет рассказывать эту историю, которая всегда будет обрастать всё новыми и новыми подробностями.