«Наступил седьмой день. И я родился. Для меня больше нет смены дня и ночи, потому что нет необходимости во сне. Есть один бесконечный день. Мой день жизни. Во мне нет больше страданий, потому что я наполнен любовью, безусловной и бесконечной любовью ко всему миру. Я творец, самостоятельно создающий реальность вокруг себя, помогающий людям в их совершенствовании. Я здесь, и везде повсюду. Во мне нет границ, и вне меня нет границ. Я существую, такой совершенный при всех несовершенствах. Познающий жизнь, и себя в ней. Сегодня наступил день, когда я родился. Азъ есмь».

Ночной воздух звенел в приятной истоме. Темнота окутывала парня и девушку, пытаясь скрыть их наготу. Она льнула к телам, кралась вдоль стен, пряталась в углах комнаты, и только тусклый свет циферблата не давал приласкать себя. Часы монотонно отсчитывали минуты, слабо подсвечивая пространство вокруг. Молодой человек сосредоточенно смотрел на огоньки периодически меняющихся чисел. Иногда его рука взлетала над постелью и начинала гладить волосы девушки. Она лежала, уткнувшись в плечо парня. Девушка отреагировала на очередную ласку перебиранием волосков на груди молодого человека, вздохнула, потерлась щекой о плечо, посмотрела на знакомые черты лица, улыбнулась, провела тонким пальчиком по профилю носа, спустилась к губам, подбородку, в порыве обняла и чмокнула парня куда-то в шею.

– О чем ты думаешь? – спросила Чайка.

Взгляд Генри оторвался от циферблата и спустился на лицо девушки. Его рука снова взлетела над постелью и погладила длинные вьющиеся кудри. Молодой человек поцеловал Чайку в макушку.

– Да так. Ни о чем особенном, – ответил он.

– И все-таки ты о чем-то думаешь, – продолжала настаивать девушка.

Она оперлась на локоть и выжидательно посмотрела на Генри. На кончиках губ играла требовательная улыбка. Молодой человек состроил равнодушную мину, потер кончик носа.

– Как у тебя дела на работе? Много сегодня кандидатов было? – спросил он, пытаясь отвлечь девушку.

Чайка шутливо шлепнула Генри по плечу.

– Не увиливай. Ты же знаешь, каждый день полно людей приходит.

Молодой человек закрылся руками, и, шутливо изображая боль, воскликнул:

– Ай! Больно же! Неужели никто не прошел тест?

– Ты опять увиливаешь! Конечно никто не прошел! – возмутилась Чайка.

Она начала щекотать Генри, бегая пальцами по бокам и приговаривая:

– У меня еще много чего в арсенале. Рассекречивайся.

– Почему-у конечно не-е прошел? – изворачиваясь от рук девушки, сквозь смех пропел молодой человек.

– Потому что время не подошло. Так Каяк сказал.

Запыхавшаяся Чайка вскочила на колени. Она схватила руки Генри и прижала их к постели, оседлав ногами живот молодого человека. Девушка пару раз дунула на упавшую прядь волос. Та непослушно возвращалась на место, закрывая часть лица.

– Ну все. Ты сам напросился. Сейчас я буду тебя пытать, пока не признаешься. Готов?

Генри перестал брыкаться и замер в предвкушении.

– Тебе придется постараться. Я умею хранить тайны, – сказал он, понизив голос до полушепота.

– Только не от меня, – Чайка гордо встряхнула гривой черных волос. Непослушная прядь, наконец, взвилась над головой и улетела назад, обнажив правильные черты лица.

– Какая ты красивая, – прошептал парень.

Он резко выдернул руки, обхватил охнувшую от неожиданности Чайку за талию и перевернул на спину, навалился всем телом и прижал к постели. Генри пытался разглядеть в темноте любимые черты. Но в ответ ему поблескивали лишь отраженные в глазах Чайки огоньки часов. Теплое дыхание срывалось с ее губ и обдавало жаром ожидания. Генри не хотел пропустить ни одного вздоха-выдоха. Он прильнул к ее губам. Она зарылась пальцами в шевелюре его волос, страстно заключив парня в объятия.