– Информация к размышлению, – без эмоций повторил мэр легендарную фразу.

– А нечего тут размышлять! – в женщине проснулся энтузиазм, готовый ради благородной цели горы свернуть. Ну, или, хотя бы, передвинуть. – Нечего сидеть, понурив голову! Надо думать, как избавиться от этой коросты! От этого мерзкого поклёпа на честного человека! От этого противного доноса! Ишь, чего удумали! – Она ни к кому лично претензий не предъявляла, но готова была вступить за поруганную честь мужа в смертельный бой с кем угодно, хоть с самим… – Такую сумму им вынь да положь! – И тут, перейдя от абстрактных восклицаний к конкретике, обратилась к флегматичному мужу. – Надо мази попробовать. Натереть и забинтовать.

– Какие мази? – вяло, почти безразлично, муж, с повышенной ответственностью государственного мужа, ухватился за протянутую тонкую соломинку.

– Неважно! Любые, какие только найду в нашей аптечке.

– А-а, – он разочарованно махнул рукой, – ты лучше скажи, как мне на работу в таком виде идти?

Оптимистичная женщина и здесь не видела никаких препятствий:

– А так и пойдёшь. Сейчас принесу мазь и бинт.

– И что я скажу, если меня спросят? – сомневался нерешительный супруг.

– Эка невидаль! Проще простого! Оступился, зацепился, поскользнулся, одним словом – упал. Ушиб руку и рассёк лоб. Бытовая травма. Вот и всё.

Но вдруг, немножко покумекав, передумала:

– А ты вообще не ходи на работу! Заболел! Температура! Большая! Лоб горит! – После этих слов они переглянулись, но молча. – И не надо никому ничего объяснять. Мэр ты или не мэр? А если мэр, разве не имеешь права заболеть?

Мужчина приободрился и согласился:

– Да, правильно. Ничего страшного не случится, если один день не выйду на службу. – И вновь опечалился. – Один день? А если не пройдёт? Если эта зараза на всю оставшуюся жизнь? О-о-о!

Он застонал и схватился за голову.

– Хватит ныть! Этим делу не поможешь. Мы что-нибудь придумаем. Так… – жена встала, накинула халат, на ноги натянула тёплые носки и твёрдым голосом, не терпящим возражений, сказала. – Сиди здесь. Пока ещё все спят, пойду, приготовлю лёгкий завтрак и принесу сюда. И не спорь, не умирать же от голода из-за такого пустяка!

– Пустяка? – муж был ошеломлён и потрясён таким безразличием жены к драме, а возможно и трагедии, всей его жизни. – И это ты называешь пустяком?

– Конечно, – в голосе не чувствовалось безразличия, а лишь уверенное спокойствие. – Вон, я где-то слышала, или видела, а может когда-то читала, это не важно, что у сильно верующих людей тоже иногда появляются стигматы, но никто же их за это не сажает в тюрьму?! Вот если, упаси боже, тебя застукают на месте пре… на рабочем месте с деньгами, нагло подсунутыми подлым провокатором, тогда дело уже другое. А так…

Мэр трижды сплюнул и столько же раз постучал о красное дерево спинки кровати. Женщина суеверно повторила процедуру.

После завтрака, тщательно втерев «диклофенак» и «капсикам» в руку и лоб мужа, жена аккуратно забинтовала прокажённые места, и мэр стал походить на боевого командира, израненного в неравном бою с врагами.

Она ещё раз внимательно осмотрела проделанную работу и, оставшись удовлетворённой, сообщила перечень дальнейших действий:

– Пойду в душ, потом отправлю на работу сына с невесткой, соберу в школу внуков, предупрежу у себя на службе, что задержусь, а ты сиди здесь тихо и негромко смотри телевизор. Я всем скажу, что тебе сильно нездоровится и ты, приняв лекарство, отдыхаешь. Спишь.

Мужчина равнодушно махнул рукой:

– Делай, как знаешь. А я, часов в семь, позвоню заму и предупрежу, что меня сегодня не будет – заболел. А тебе не помешало бы, перед работай, заехать в поликлинику и взять, на всякий случай, мне бюллетень. На недельку.