Но основной гешефт нынешний Миттенвальд делает, конечно, на альпийском туризме, а скрипки так, заодно. Вдохновившись и очаровавшись, Влад старательно списывал у баварцев, щедро добавляя фантазии. Поколебавшись, как назвать своё творение, назвал в честь жены Светлогорском. Новоявленный отель взгромоздился на верхней его окраине, над крышами домов, усеявших склон. А ещё выше – прямо в солнечное сияние – тянулась канатка на наращенный горный пик с кампусом учебного рая.

Влад планировал осчастливить посёлок блюзроковым фестивалем, но до этого было далеко. Сначала предстояло осчастливить Светлогорск хотя бы реденьким населением. Влад вновь и вновь лез в интернет копаться в Миттенвальде, многое оттуда заносилось в строительные планы. Например, горная железная дорога с туннелями, сумасшедшими поворотами над обрывами. Восхищали «игрушечные» дома с арочными входами, ставнями и барельефами, фасадной росписью на религиозные и альпийские мотивы. В Светлогорске появилось подобное, но с былыми приключениями Влада: полёт над Москвой на воздушном шаре со Светой, Франческой и Абигором; званый обед на облаке со «старцем» Люци; визиты в Подземелье; хороводы чертей с чертовками и прочая чертовщина. Лица Влада и Светы везде были стилизованы до неузнаваемости во избежание в будущем излишних вопросов у поселенцев.

В творческих радостях, в отеле собственного изготовления Влад собрался отобедать, чем Абигор послал. Демон, получив сигнал, забросил на кухню немецкие колбаски и сосиски, айсбаны и прочий немецкий провиант с привкусом колдовства, до прелести натуральных продуктов предстояло ещё дожить. При заказе выяснилось, что чёртов демон забыл про пиво! Из спиртного в текущем моменте наличествовал шнапс и полусладкое вино. Влад предпочёл бы сухое, согласился на полусладкое.

В ожидании закуски – домашнего сыра по-оденвальдски с тмином – сидел креатор в совершенно пустом зале. «Выпью-ка за здоровье окружающих», – мысленно сострил креатор. Внутренний юмор (для единоличного потребления) давно вошёл в привычку, бесценную для душевного равновесия. Юмором предохраняется психика, аппетит, вера в женщин и человечество в целом. Юмор – как кожаные заплатки на локтях, чтобы не протёрся оптимизм, и не было дыр в личном здравом смысле.

Влад позвал официанта и рифмой проверил сотворённого на юмор:

Хочу «Войну и мир» писать!

Пардон, читать, конечно!

Где книжка, официант?

Несите быстро мне Толстого!

Официант понимающе хихикнул и принес домашний сыр, бутылку Liebfraumilch, чуть позже жареные колбаски и сосиски. Влад продолжил тестировать искусственный интеллект изящной словесностью:

– Налейте-ка в бокал «Войны и мира».

– Вам из какого места, роман большой, – нашёлся сразу официант, ведь был он из студентов.

– Том два. Часть два. Глава семнадцать.

Креатор и креатура заулыбались, оставшись довольны друг другом. Уважать себе подобных – несравненное удовольствие. Большее, чем мстить негодяям. Добрый, не будь таким злым! Писатель доел сочную сосиску и подобрал вилкой остатки тушеной капусты. Спасибо, господи, за хлеб насущный и за бутылку!

Влад переместился с бокалом на край террасы и долго разглядывал Светлогорск у своих ног. «Придушив самость, – размышлял ублажённый Deutsche Spezialitäten, – легко согласиться с Дьяволом: всё-то тебе сверху валится, счастья и несчастья, как снег на голову. Свобода лишь в том, какую шапку нацепить. Свобода в выборе своего круга: люди, книги, музыка, фильмы, сайты. Признав приоритет предопределенности, честнее смотришь на мир и себя в нём. Правда – она с шипами, юмор – обезболивающее».