Люди, шатаясь между шатрами и палатками, невольно обратили внимание на черные одежды среди празднества и богатства, остановились, столпились и любопытно стали разглядывать, шепчась. На мужчин невозможно было не смотреть, завораживало все – и темнота умеет притягивать.

– Сумрачные тхабиты.

Кто–то прошептал в темном углу палатки и Алиот с Дорсом невольно взглянули на того, кто набрался храбрости и произнес эти слова вслух.

– Прибыли на праздник цветения и бродят теперь по славному городу Суири! – кто–то воскликнул в толпе еле слышно.

– И как их только гвардейцы посмели пустить!

– Убирались бы вы отсюда!

– Убийцы!

– Наемники!

Услышав последние слова, один из тхабитов, что шел последним, остановился и ядовито впился в людей в палатке.

– Нечего на нас смотреть! Вам город Суири проходной двор что ли? – раздраженно и в то же время трусливо крикнул худой мужчина. Он привстал в углу палатки и, взяв со стола кувшин с редким напитком, бросил в тхабита.

Сумрачный тхабит резко поднял руку и поймал летевший в него кувшин. Слегка наклонив аккуратную голову, отчего его длинные черные волосы качнулись, он стал жадно пить остатки Жемчужных Слез. Белая, словно молоко, жидкость лилась через шелковый платок и стекала по черным одеждам. Спустя мгновение низким голосом он проговорил:

– Благодарю, – и, показав всем, что напиток он выпил – наклонив горлышко кувшина вниз – тхабит повернулся спиной к палатке и двинулся к веренице в черных одеждах, что ожидали его.

– А кто платить за него будет, а ну вернись, мерзкий убийца!

Худой мужчина резко двинулся через толпу посетителей, но вдруг споткнулся обо что–то и, не удержавшись, рухнул. Единственным за что он мог ухватиться, был шелковый халат тхабита – черная ткань порвалась и легко спустилась на пол. Тхабиты застыли: их взгляды не выражали ничего, кроме холодного смирения. Тишина на площади достигла своего пика: кто–то нервно и громко задышал, а кто–то и вовсе вскрикнул.

Тхабит стал медленно тянуть руку к худому мужчине, что держал в руках ткань, вжимаясь в пол от страха.

– Остановись!

Голос Идана прозвучал, словно гром, что рассекает звуком затянувшееся небо тучами. Он властно привстал, будто этот мир принадлежал только ему, и приблизился к сумрачным тхабитам.

– Вам лучше уйти, – продолжил Идан, заложив руки за спину и огибая тхабита в черных одеждах: он нагло рассматривал неброский внешний вид, – здесь вам не рады.

– Мы прибыли на праздник цветения дерева Вархара, – прозвучал низким голосом ответ, – и я знаю, что ворота города Суири и ворота Поднебесных Врат открыты для всех.

– Убийцы и предатели на цветочки посмотреть хотят? – кто–то в палатке громко проговорил, отчего собравшаяся вокруг толпа засмеялась.

Дорс и Алиот невольно переглянулись: этот смех показался им странным. Но еще больше тревожились они о нарастающих обстоятельствах.

Дорс слегка скривил губы и прошептал Алиоту:

– Надо остановить Идана, иначе быть беде!

– Идет! – ответил Алиот и двинулся вперед, но вдруг резко остановился, услышав звучный шлепок.

Идан ударил сумрачного тхабита по щеке, но тхабит не двинулся с места, не качнулся, будто этого удара и не было вовсе, а лишь вцепился ядовито взглядом в принца.

Сумрачные тхабиты стояли в стороне, но было заметно, как один из них дернулся нервно вперед, а другой тхабит остановил его, схватив за ткань халата.

– Принц Идан, сумрачный тхабит получил пощечину за свой проступок, – Алиот и Дорс двинулись к другу, стараясь подобрать в мыслях подходящие слова и поймать настроение принца, – на этом, пожалуй, можно и остановиться, вам так не кажется?