– Лестницы вижу… Много повозок. Тащат что-то длинное! А вот что-то тянут с десяток лошадей.

– Тьфу… Чтоб их черти побрали. – сплюнул на каменный пол стены Вождь.

Затем Милас снова высунул свою массивную голову за стену и посмотрел на рыцаря. Тот ответил встречным взглядом, презрительным и высокомерным, словно Лонос Стрикс стоял не под стеной, а над ней.

– Вы увидели?

– Да. И что? – закричал Вождь.

– Очень скоро мы начнем штурм. У нас достаточно сил, чтобы прорваться в город и стереть вас с лица Сангомара! Но мы, будучи людьми благородными, – рыцарь остановился, чтобы набрать в грудь воздуха для криков. – Мы… Будучи людьми благородными, оставим вам жизни, если вы откроете ворота и сдадите Корвунт!

– У нас есть вода и еда. Запасов хватит на год! – Вождь, конечно же, приврал. – Стены Корвунта никто и никогда не пробивал. Так что готовьтесь стареть здесь, сэр Лонос Стрикс!

Через открытое забрало опасно блеснули серые глаза, и мерифий злобно уставился на улюлюкающих горожан Корвунта, чьи головы торчали то тут, то там из-за стены.

– Это наше последнее предупреждение! Если вы не сдадите город, то завтра к закату улицы Корвунта укроют трупы ваших детей и изнасилованных жен! Будьте благоразумны! Подумайте о детях!

– Что вы сказали?! Вас не слышно из-под этой жестянки! – ответил громко Вождь. – Подъедьте ближе, ради Ямеса, и повторите!

После этих слов он обернулся к стоящим рядом жителям и тихо произнес.

– Несите горшки… И прикажите сразу же потом стрелять!

Со стен по лестницам сбежали ловкие молодые парни, ядовито ухмыляясь. А ничего не подозревающий рыцарь, облаченный в полные доспехи, что, по его мнению, надежно защищали и от стрел, и от копий, с разгневанным лицом подъехал ближе. Белоснежный жеребец, украшенный красно-золотой попоной с металлической защитой, взрыхлял копытами сырую землю. Гнев и раздражение хозяина передавались и коню.

– Я говорю, что если вы не сдадите город! – рыцарь подъехал ближе, под самые ворота, и задрал голову наверх, отдышался, чтобы снова закричать. – Тогда вы все умрете! Великая Глеофская империя беспощадна к своим врагам. Но вы можете стать нашими союзниками!

– И что нам нужно сделать, чтобы стать союзниками? – с насмешкой в голосе ответил Вождь, видя, как по лестницам с горшками в руках поднимаются несколько воинов.

– Я же сказал – отворить ворота!

– Но мы их заколотили! – с нарочито глупым выражением лица проговорил Милас, отдавая приказ рукой юношам в доспехах.

– Хватит прикидываться идиотами! Мы даем вам времени до рассвета, чтобы открыть врата, потом начнем осаду! Вы все умрете!

– У нас уже готов ответ для Вас, сэр Понос! – басовито расхохотался Вождь и махнул рукой.

Со стены швырнули порядка десятка запечатанных глиняных горшков. Несколько из них пролетело мимо рыцаря, что стал пятиться, а другие попали точно в сверкающие доспехи. Глина раскололась, разлетелась в стороны, и дерьмо, еще теплое в некоторых горшках, растеклось по сверкающим латам.

– Хер вам, собаки плюгавые, а не Корвунт! – прогромыхал Милас, пытаясь перекричать смех собравшихся на стенах жителей Корвунта.

Народ на стенах снова заулюлюкал, стал показывать пальцами, крутить дули и хохотать. Везде царило безудержное веселье – то, что бывает невероятно радостным и острым в преддверии великого горя. Освистанный и опозоренный мерифий, чувствуя, как еще теплые испражнения затекают через шею под поддоспешник, с отборной руганью пришпорил коричневого жеребца к стоящим позади воинам сопровождения.

Скрипнули три требушета, и в стремительно улепетывающего барона Аутерлотских земель полетела груда камней. Но рыцарю повезло, и он добрался до военного лагеря живым, в окружении принюхивающихся бледных воинов и оруженосца. Те переглядывались, сдерживая смех от вида некогда сверкающего рыцаря, по доспехам и коню которого сейчас стекал ответ Вождя.