«А про хамство – ситуации в жизни бывают разные,, И хорошее тоже быстро забывается… И я не из тех людей, которые обожают устраивать разбор полетов, но Вам лампа на кухне на голову не падала)) Единственное, что жалею, что не послушала бывшего мужа и не вызвала аварийку и не позвонила Вам в 2 часа ночи, когда проводка в маленькой комнате задымилась… Ладно, все это лирика, единственное чего не купить, это здоровья До 10 мая оплачу переводом на карту Хорошего дня)».
После этого Анну окончательно решили изгнать. Причем в жесткой форме, не давая ей слова. Но Анна растопырилась в дверях и не изгналась, изгоняться, видимо, и не собираясь, но все же на всякий случай решив напоследок взять по максимуму недаваемое слово:
«Здравствуйте! Я завтра утром отправляю старшего в лагерь и дальше у меня должно все решиться: я пока не понимаю, куда ехать – на дачу или на другую квартиру, и перевезти пока никто не может… Если мне понадобится остаться до 14(как вы тут недавно предлагали), при оплате месяца и последующим возвратом залога, это еще возможно?».
«Я задерживала, но не платила. Я вам 8го предложила в течение суток перевести оплату за ку (см смс), потом мы с вами ушли не совсем в ту степь и вы предложили, чтобы я ничего не переводила и расторгать отношения – я не против, и не хочу не спорить и навязываться, но такие предложения выдвигаются за месяц (это в договоре прописано, как и то, что вы в праве были гасить долг за ку из залога и я должна была в течение суток восстановить недостающую сумму – что и предложила сделать – но что было дальше, вы и сами знаете)».
«Евгений, здравствуйте! Я сегодня посмотрела 4 кВ в округе – одна меня устроила, но въехать в нее можно только в субботу днем… завтра буду еще смотреть, если будет что-то подходящее, постараюсь съехать в пятницу, переезжать с вещами и разборкой/сборкой мебели (особенно детской) – сначала, например, к бабушке, а потом в намеченную кв – у меня возможности нет…вот как-то так» (этого слова ей уже не давали, сама взяла).
А в субботу (опять), в восемь утра, чтоб наверняка спали и не успели очухаться и перебить, Анна, торопясь, взяла не одно слово, а все, до которых смогла дотянуться:
«Здравствуйте! Не знаю, спите, нет, но сообщаю, как сама узнала – звонила мне агент только что, предупредить, чтобы я не торопилась, потому что хозяйка ей отзвонилась, что у них там что-то случилось и не понятно, будет сделка или нет – сказала, перезвонит часа через два агенту. Я агенту объясняла всю остроту ситуации и сейчас напомнила, на что мне клятвенно пообещали за сутки что-то найти подходящее (якобы даже в ущерб комиссии)… Но я вот сижу, практически на пакетах и думаю: за последние 3 дня я посмотрела почти 20 квартир – столько же раз я таскала коляску с ребенком к лифту и обратно (моя спина посылает меня на,,), у ребенка сбился режим, что намного, по-моему, хуже – вчера вообще второго сна не было, а сегодня проснулся в 6 утра вместо 9-10, как обычно – и все это из-за того, что вам нужно уехать и кого-то сюда вселить, игнорируя то, что я имею право здесь быть до 8го числа и спокойно! переезжать,, Я в растерянности, в расстройстве и зла из-за ребенка».
Наймодатель с женой действительно еще спали и долго не могли встать, так основательно их завалило поверх одеял взятыми Анной словами. Наконец, полежав, как-то откопались и пошли смотреть, как она практически сидит на пакетах. И что там вообще с этой квартирой, во что она ее превратила. Но все было на месте. Играл ветер светлыми занавесками, полоскалась под окнами на перекрестке листва кленов, детей дома не было, посуда на столе была, мужа не было, но темные куртки в количествах висели на вешалке и имелась большая спортивная обувь, но все это вполне могло принадлежать и самой Анне. Анна накрепко стояла в бежевом коридоре рядом с какими-то действительно полутора демонстративными пакетами.