Доминику расспрашивали о жизни в императорском дворце и, какую бы ерунду она ни сказала, оживлённо охали и ахали.

Худшие подозрения оправдались.

В свои тринадцать лет Доминика насмотрелась на всяких людей и отлично умела читать язык жестов, понимала бессловесные намёки и ужимки.

Картина происходящего открылась, как на ладони: семейство де Кальди, изрядно обедневшее за последние десятилетия, решило сыграть по-крупному и породниться с герцогами де Фиарби. Доминику в силу её нежного возраста и неопытности посчитали доверчивым нежным цветочком, выращенным в оранжерее.

Юная герцогиня подыграла гостеприимным хозяевам: хвалила вкусные блюда, а в ответ на щедрые комплименты делано смущалась и опускала глаза долу.

Гвидо вызвался проводить гостью до общежития, несмотря на то, что добираться Доминике предстояло в карете.

«Наверняка считают такое расточительство выгодным вложением в будущую партию, – отметила про себя Домми. – Уверены, что я клюнула. Наивные».

Ей было нисколько не жаль денег де Кальди, потраченных впустую.

Поделом им.

Это будет им расплатой за утомительный вечер, проведённый Доминикой в лицемерном обществе. Зато теперь вопрос с Гвидо решён окончательно и бесповоротно.

Домми нашла в себе силы сходить в душ, но, как только голова коснулась подушки, юная герцогиня отключилась.

***

Воскресенье началось с новостей, которые принесла на себе птичка-Санта.

Когда Домми, вместо потолка, увидела над собой чёрную, как угли, шевелюру соседки и её темнокожее детское личико со змеиными глазами, она сначала решила, что к ней на постель забрался чертёнок.

– Брысь! – сонно пробормотала Доминика и перевернулась набок.

– У нас под дверью труп! – сообщила Сантана, чем окончательно привела соседку в чувства.

– Чей? – подскочила на постели Домми.

Вместо ответа в дверь послышался громкий стук. Пришлось открывать. Это были декан и директор академии в сопровождении стражи.

К сожалению, разглядеть мертвеца Доминике так и не удалось.

– Я же не одета! – воскликнула юная герцогиня.

– Так поторопитесь, милочка! – пригрозил директор.

– При вас?

– При нас! – совершенно не деликатно ответил магистр аль Гольдерберниэль. – Одевайтесь, а мы пока обыщем комнату.

Присутствующие заняли всё и без того тесное пространство. К шкафу было не пробраться, поэтому одежду пришлось добывать Санте, которая стояла в аккурат возле скромной девичьей гардеробной.

Наконец, Доминика натянула на себя балахон и встала на ноги. Тут же к её кровати потянулись чужие руки и не успокоились, пока не прощупали всё бельё и матрас с подушкой.

– А кого убили? – спросила Доминика.

– Парня. Четверокурсника, – ответил директор и обратился уже к обеим девушкам. – Вы были знакомы с Вильямом Тири?

Обе дружно замотали головами, но вдруг Санта задумалась и ответила:

– У одной из моих бывших соседок так звали парня.

Эта информация и стала зацепкой.

Тайна смерти юноши открылась уже к вечеру: прежние соседки Санты не успокоились на изгнании последней из комнаты и решили устроить грязную шутку: украли из музея сосуд смерти, чтобы, как призналась девушка умершего, в шутку «отправить дочь Сатаны к папочке».

Шалость затевалась исключительно чтобы повеселиться и припугнуть змееглазую дикарку. Воришки не знали, что сосуд всё ещё обладал силой.

Всё сошлось к одному: безалаберность музейных работников, которые причислили артефакт к числу недействующих и поставили в слабо охраняемую секцию; и злоба адептов, один из которых поплатился за грязную шутку жизнью.

Парень открыл сосуд и произнёс: «Забери эту душу, она твоя». И Сатана услышал. Только вместо безмятежно спящей Сантаны тёмный повелитель забрал душу просившего. Глупо и неизвестно, какие будут последствия.