– Они ждут, пока не сольется реактив, и этого им достаточно, – добавила Сиран.

– Обнаружены тела! – раздался голос из соседнего прохода.

«Или то, что от них осталось», – подумал я.

Прямо в проходе лежали полусъеденные и разложившиеся тела с исковерканными конечностями и посеревшими костями.

– А куда подевались головы? – спросил кто-то.

Голов действительно не было.

– Так нельзя обращаться даже с врагом, – тихо прокаркал один из немногих оставшихся с нами ирчтани.

– Живых не меньше, чем мертвых, милорд, – сообщил солдат, осматривавший капсулы у стены.

Я не ответил, лишь склонился над истерзанными, гниющими трупами, лежавшими у ног. С трудом подавил желание прикрыть нос и рот, снова надеть маску. Я не должен был отводить взгляд. Солдат был прав. Десятки яслей для фуги остались нетронутыми. Сотни. Эти устройства были сконструированы так, чтобы поддерживать автономное питание даже тогда, когда системы корабля отказали. Они могли работать десятки лет – и, по всей видимости, работали.

– Паллино, – отвернулся я, поднеся запястье к лицу, – мы их нашли.

– Живых? – Голос Паллино прозвучал из проводника под ухом четко и ясно, как будто мой друг стоял рядом.

– Довольно много. Возможно, даже большинство. Бледные вытаскивали их по мере необходимости.

Весьма эффективный способ пиратства. С таким уловом они могли жировать – в буквальном смысле, – пока не прилетит следующий.

– Как корабль? – спросил я.

– Они слили топливо с варпа и субсветового, но аварийные батареи в порядке. Жизнеобеспечение функционирует. Запасы воздуха в норме.

Никаких сюрпризов. Сьельсины не были дураками и не собирались сидеть на нескольких сотнях килограммов свободного антилития. Они либо перекачали его в собственные резервуары, либо слили летучую антиматерию в космос.

– А вооружение?

Паллино замешкался с ответом. Я услышал, как он выкрикнул команды своим людям и умолк в ожидании ответов.

– Почти все отключено. Палубные орудия, кажется, не тронуты, а вот все, что помощнее, свинтили. Магнитные антиматериальные пушки, ракеты…

Словно придавая его словам весомость, корабль вздрогнул. Вдали как будто бы прогремел гром. Вероятно, «Тамерлан» начал обстреливать планетоидную оконечность сьельсинского корабля.

– А лучевые пушки?

– Не могу сказать. Оборудование вроде бы на месте, но…

– Выясни, – приказал я, не убирая левую руку от лица.

– Милорд!

По тону солдата я не понял, зовет он меня или ругается. Я опустил руку, прервав разговор с Паллино, хоть и по-прежнему слышал голос хилиарха в ухе. Говорившего я отыскал за углом и остолбенел. Мои глаза невольно вытаращились, зубы стиснулись, к горлу подкатил ком. Я его проглотил. Сплюнул.

У дальней стены кубикулы располагались компьютерные консоли, сенсорные панели и голографические проекторы, следящие за тысячами упокоенных в этом ледяном мавзолее людей, но на них я не обратил внимания. Между консолями и длинными высокими стеллажами-сотами был промежуток в пять ярдов шириной. С одной стороны выстроились пять погрузчиков, предназначенных для транспортировки яслей для фуги, а посередине…

Посередине…

Существует легенда, согласно которой Земля в глубокой древности была не одной планетой, а двумя. Действительно, на древних картах можно увидеть два шара, плотно прижимающиеся друг к другу. На одной стороне – старый мир с Римом, Багдадом и Цинем, а на другой – так называемая терра инкогнита, и соединяются половины лишь тонкой полоской моря. Полагаю, что это лишь символическое изображение, и Земля, как бы ни утверждала Капелла, всегда была такой же планетой, как все остальные. Тем не менее рассказывается, что люди нашли этот узкий путь в новый свет. Они плыли в поисках богов, золота и, как я однажды упоминал, вечной молодости – которой так и не нашли в земных водах. Однажды они прибыли в город у озера, что был крупнее всех известных городов, но и ужаснее. Его жители ели детей и приносили жертвы небесам.