Пчела села на графин и немного поползала по влажному металлу, прежде чем улететь.

– Кто-то хочет меня убить. – Я поднял глаза и почувствовал себя неловко, осознавая, что, должно быть, выгляжу испуганным. – А мне не хочется умирать еще раз.

Валка освободила руку, ничего не сказав. Да и что здесь скажешь? Она была там, у озера, когда Араната Отиоло отрубило мне голову, и спускалась со мной к зловещему Братству в подземельях Воргоссоса. Она лучше кого бы то ни было во Вселенной понимала, через что я прошел, – но при этом не понимала вовсе. Она не видела ту яркую Тьму, не плавала в реках времени.

Я был одинок.

Не то чтобы я боялся рисковать жизнью – я рисковал ею с тех пор, как оставил Криспина валяться в крови на полу материнского дома на Аспиде.

Валка дернулась и оттолкнула меня:

– Прекрати!

Я вдруг понял, что машинально слишком сильно сжал ее бедро.

Она схватила меня за руку:

– Просто поговори со мной.

– Они едва не убили Паллино, – произнес я сквозь зубы и, глядя Валке в глаза, добавил: – И могли убить тебя.

– Но не убили, – заметила она.

– Это несправедливо. После всего, что я для них сделал. После всех сражений, после стольких потерь… – Я положил блокнот на стол между бокалом и графином. – Следовало все бросить. Пускай разлагаются дальше.

Валка состроила плохо поддающуюся описанию гримасу, в равной степени выражающую удивление и жалость:

– Следовало. Но ты не бросишь. Это не в твоем характере.

Она снова тронула мою щеку и повернула мою голову так, чтобы я смотрел на нее снизу вверх. За все время, что мы были знакомы, она ничуть не изменилась. На ее высоких скулах и вокруг золотистых глаз не появилось морщин, а в красных волосах, в тусклом освещении казавшихся черными, не было ни проблеска седины. И хотя наша разница в возрасте нивелировалась за те десятилетия, что мы провели вместе, я понимал, что никогда ее не догоню. Я не знал, сколько Валке осталось.

Очертив пальцем мою скулу, она сказала:

– Потому я тебя и люблю.

– А мне казалось, тебя это раздражает.

– Не без этого. – Она чмокнула меня в лоб и встала. – Ты прав. Это несправедливо. Но ты всерьез рассчитывал на справедливость?

– Нет, – ответил я и посмотрел на растения над моим альковом, почувствовал тепло искусственного солнечного света. – Не рассчитывал.

Александр тоже жаловался на несправедливость, когда я притащил его на корабль.

Я упомянул об этом, и Валка фыркнула:

– Знаешь, а он чем-то на тебя похож.

– Неправда! – воскликнул я одновременно возмущенно и шутливо.

Мне он напоминал Криспина.

Валка скорчила гримасу:

– Ну, он, конечно, глупее, чем ты был в его возрасте. И скучнее! – Она снова дотронулась до меня. – Выше нос. До поры до времени нам ничто не угрожает. Беспокоиться стоит разве лишь о том, что ждет нас там. – Она начертила пальцем круг, имея в виду Тьму. – Идем, уже поздно. Паллино обидится, если мы опоздаем, сам знаешь.

– Он снова взялся кулинарить?

Об этом меня не предупредили. Старый солдат не готовил для нас с тех пор, как мы покинули Гододин.

– Значит, ему действительно лучше, – улыбнулся я.

Ужин состоялся в нашей с Валкой каюте. Собрались все друзья, вместе прошедшие через множество испытаний. Паллино с Эларой, Айлекс с Бандитом, Сиран, Валка и я. Паллино приготовил всю еду и вместе с Эларой привез ее на лифте из столовой.

– А кальмара-то ты где раздобыл?! – изумилась Айлекс, увидев первое блюдо.

– Заказали! – ответила Элара. – Гододин – крупный транзитный узел. Сюда привозят самые разнообразные товары, и легионы кое-что закупают, чтобы порадовать офицеров. Вот Пал и попросил заказать.

Она по-матерински улыбнулась, но на избавленном от морщин лице улыбка выглядела немного странно. Когда мы с Эларой познакомились, она была чуть моложе Паллино, ее возраст уже приближался к пожилому. Но стрелки ее часов также открутили назад.