– Не болтай глупостей, – холодно сказал Ингельд. – Великий Дух, в отличие от тебя, бессмертен. Ты хочешь жить среди людей, и поэтому ты должен научиться защищаться от них.

Ареллаган резко стиснул губы и всё-таки поднялся с земли. Никакого желания сражаться с Ингельдом он не испытывал, так как хорошо успел запомнить, что не побеждает в схватках никогда. Ингельд был намного быстрее, искуснее и проворнее, и своих преимуществ он никогда не скрывал, так же как и сам Ареллаган в дуэлях с наследным Принцем. Теперь-то он хорошо понимал, каково быть слабым и беспомощным. Он изощрял все свои силы и ловкость, но не прошло и десяти минут, как Ингельд, неожиданно испарившись в воздухе и появившись сзади, отшвырнул его на тяжёлую землю, мокрую после недавно прошедшего дождя. Ареллаган поднялся сначала на колени, сердито отплёвываясь слипшимися коричневыми комочками. Холодный кончик меча Ингельда придвинулся к его шее ближе.

– Ингельд, он не серебряный, – ядовито заметил Ареллаган, ещё силясь удержать равновесие на скользкой земле, – можешь отрубить мне голову, я от этого не особенно пострадаю.

– Ты упускаешь из внимания то, что у людей мечи могут быть серебряными, – отрезал Ингельд, – поднимайся.

Ареллаган с ужасом царапал ногтями по грязи, неуклюже елозил в ней сапогами, как слабый человек, оглушённый вином, и силился подняться под насмешливым взором Ингельда. Он чувствовал приближение Принцессы Салливы: она с хохотом бежала к парку, и Нёрст силился догнать её. Любые попытки вскочить быстро не дали желаемого результата – и проломившись сквозь стену живой изгороди, друзья застали его лишь поднимающимся из глубокой грязной лужи. Небо над ними снова начинало наполняться тучами и испускать глухое ворчание, как собака, у которой отняли кость.

– Эй, Ареллаган! – крикнула Саллива издалека. – Что случилось?

– Саллива, не… – Нёрст потянул её за рукав, но она вырвалась и бросилась Ареллагану навстречу, совершенно игнорируя Ингельда.

– Что, были занятия? У меня завтра тоже начинаются, ко мне приставили новую классную даму… Честно скажу: она такая злюка! И ещё очень противная, – Саллива оскорблённо надула губы и только сейчас соизволила заметить стоящего рядом в полной неподвижности Ингельда. – Мы можем идти? – спросила она по-мармудайски.

Вместо ответа Ингельд сделал широкий жест в сторону тропинки, по которой сюда пришли он и Ареллаган. С людьми Ингельд вообще предпочитал не общаться, сам объясняя это тем, что контакты между двумя расами следует свести к минимуму, дабы не повторять ошибок Великого Духа. Под «ошибкой» он имел в виду, конечно же, появление на свет Ареллагана и Бэарсэй, и оба они наполнялись яростью, когда их называли так снова – в глаза. Никаких шансов заставить Ингельда пожалеть о сказанном у них не было. Как-то раз в конце лета они всё же, утеряв терпение, набросились на него, но это привело лишь к очередному наказанию. Ингельд раскидал их в стороны, как котят, а появившаяся через несколько мгновений Мередит сурово отчитала их и лишила общения с королевскими детьми на несколько недель (Маргарет, едва держащаяся на ногах и бледная, как сгорающая свеча, конечно же, торжествовала).

Саллива обеспокоенно заглянула ему в глаза.

– Эй, – тихо сказала она, – что не так?

Ареллаган отвернулся: смотреть на неё, не вспоминая, что совсем недавно она видела, как позорно завершился его поединок с Ингельдом, у него не хватало смелости. Саллива устало вздохнула.

– Да не считаю тебя бессильным поленом, если ты об этом, – она закатила глаза. – Вообще-то, с Ингельдом даже лучшие фехтовальщики Империи тягаться не смогут. Когда вы с Нёрстом вчера пропадали в библиотеке, Ингельд задал хорошую трёпку племяннику дона де Марийо, этому Эстемару, – Саллива усмехнулась. – Эстемар всё хвастался, что одного его коронного выпада достаточно, чтобы уложить любого противника. Где-то минут пять Ингельд, как и все мы, слушал его восхваления, а потом подошёл и предложил встать в позицию. Минуты не прошло, как Эстемар уже валялся на полу обезоруженным. А между прочим, – Саллива глубокомысленно изогнула бровь, – он действительно лучший клинок Империи, хоть и хвастается так, что ему очень хочется врезать. Не во всём ты обязан быть первым, Ареллаган, – она настойчиво сжала его руку. – Для нас ты всё равно будешь лучшим учителем, чем Ингельд или этот Эстемар, мы к тебе пойдём за советом и помощью, не к ним. Вряд ли они могут похвастаться тем же самым?..