– То есть сейчас три на четыре и одно окно, а будет четыре с половиной на шесть и два окна? – раскатал губу демон.

– Нет, окно будет одно, просто в два раза длиннее, два, к сожалению, не получится. Конструкция не позволит.

– А сколько времени тебе нужно? – директор подобрел.

– Сегодня сделаю расчеты и подберу материалы для сдерживающих артефактов, а после выходных займусь плетением. Дня за два справлюсь.

– Отлично! – воскликнул арх, чем очень меня удивил. – Не смотри так, рабочее место нужно всем.

– Конечно, арх Анкретт, – что же тут непонятного. Странно только, что еще вчера он с этим не торопился. Что же изменилось?

Стайлс повел демона к себе, чтобы рассказать об успехе на выставке, а я отправилась в лабораторию, впереди меня ждали бесконечные расчеты для проекта номер два подпункт один – расширение пространства в помещении. Если все получится, то это будет прорыв.

10. Глава 10. Родные люди

Эспен Эйвори Стаут  (Блейк)

И все же парням проще живется, принял душ с утра, причесался, оделся и ты красавец, не то, что девчонкам. Именно такая мысль крутилась у меня в голове, пока я собиралась к тете на именины. Причем от меня требовалось не просто одеться по всем правилам леди, но еще и прибыть с семьей, а это значило, что сначала нужно добраться до отчего дома и выдержать там оценивающий взгляд матушки и нотации батюшки прежде, чем мы окажемся под пристальным вниманием высшего света.

А потому я полдня проторчала в ванной, приводя в порядок свое тело и волосы и в равновесие саму себя. Потому что все оставшееся время вплоть до отбытия домой придется держать оборону в виде непрошибаемого спокойствия и легкой улыбки.

Как же я не люблю платья с подъюбниками, того и гляди, запутаюсь и рухну где-нибудь посреди лестницы, а ведь они созданы ровно для противоположного эффекта. Хотя, я вообще к платьям так себе отношусь, как к неизбежному злу. В брюках все же намного удобнее, но брюки не для леди, именно так считает высший свет. Хорошо, что хоть от корсетов и кринолинов отказались, с ними было бы совсем невыносимо.

В окне летка мне печально улыбнулось отражение: молодая девушка в бордовом платье в пол с рукавами-фонариками в три четверти длины и бантом на поясе, длинные вьющиеся волосы распущены, украшений минимум. Последние два пункта как протест. У аристократок принято укладывать волосы в высокие прически и блистать фамильными драгоценностями.

В родном гнезде царил ажиотаж, а я ведь старалась приехать так, чтобы сразу пересесть в следующий транспорт и как можно сильнее сократить время нахождения с родителями тет-а-тет.

– Милая, ты хорошо выглядишь, – спустя минуту изучения родной дочери, выдал папа.

– Но волосы надо было убрать, – тут же поджала губы мама. – Знаешь же, что на вечере будет ее светлость, леди Бредине, а от ее острого языка у меня болит голова, а у твоего отца  – изжога.

– А просто не обращать внимания на нее нельзя? – я уже не помню, в который раз задавалась этим вопросом. – Тем более вы прекрасно знаете, почему леди Вредина…

– Эйвери! – возмутилась мама.

– Леди Бредине так цепляется. Все из-за моего отказа ее сыночку, – закатила я глаза.

– Дочь, в этом решении я тебя поддерживаю, – принял мою сторону папа. – Но ты можешь хоть иногда поступиться своими принципами ради мамы? Ради нас? Чего тебе стоит скрутить башню на голове и примерить колье твоей прабабушки?

– Пап, ты знаешь, сколько неудобств причиняет подобная прическа, – я кивнула на маму. – Признайся ему. Скажи хоть раз, что все эти бесконечные шпильки и натянутые локоны вызывают головную боль, а не леди Бредине, – но она только отвернулась от нас.