Граф огляделся, заметив восточный кинжал в открытом сундуке, из которого он только что извлёк статуэтку Бафомета. Затем взял кинжал, откинул рукав пелисона и ловким движением рассёк себе руку.

Прочитав ещё раз заклинание и, подождав, когда чаша наполнится кровью, Раймонд призвал: – Бафомет, исполни моё желание: пусть граф Этьен де Гренобль явится ко мне со свитой и принесёт вассальную клятву, признав во мне сюзерена.

Не успел Раймонд произнести своё желание, как рубиновые глаза статуэтки загорелись ярким огнём и потухли, кровь в чаше забурлила и исчезла. Раймонд взглянул на руку, надрез удивительно быстро затягивался. Вскоре на руке виднелась лишь красная черта.

Граф потерял счёт времени, сколько он простоял, сжимая статуэтку в руках, он не знал, ибо всё произошедшее произвело на него неизгладимое впечатление. Правда, Бафомет не предстал перед ним в полупрозрачном демоническом облике, но исчезновение крови в чаше вселило в его душу страх, и он почти поверил в магическую силу бога соблазна.

Наконец Раймонд IV очнулся. Он ещё раз изучающе воззрился на статуэтку и решил, что ей место в его спальне на камине, а отнюдь не в сокровищнице.

Остаток ночи граф провёл спокойно, видения Бафомета его более не беспокоили, а наутро он пробудился в прекрасном расположении духа. Первым, что увидел граф, встав с постели, – это статуэтка Бафомета, стоявшая на камине. Её глаза отливали демоническим блеском, словно напоминание о той сделке, которую Бафомет и Раймонд IV заключили минувшей ночью.

…Через несколько дней в сопровождении многочисленной свиты в Тулузу прибыл граф Этьен де Гренобль. Он преподнёс Раймонду IV Тулузскому щедрые дары и молил защитить его от посягательств графа Клермонского, коему некуда было потратить свой военный пыл, ибо нового крестового похода не намечалось, разве что на соседние графства.

Раймонд ликовал: всё произошло, как он того и желал – Бафомет действительно обладал магической силой. После отъезда Этьена де Гренобль граф Тулузский, серьёзно задумался: а не вернуть ли ему под свою длань графство Руссильон? Ибо он считал земли Руссильона, бывшее графство Барселонское, своим законным наследством: отец Раймонда IV, граф Раймонд III Тулузский, вступил в законный брак с Эрменгардой, виконтессой де Безье Барселонской. Земли, принесённые Эрменгардой в приданое своему супругу, были обширными и богатейшими. И впоследствии получили название Маркизата Готия*. Но пока граф Раймонд IV Тулузский воевал на Святой земле вместе со своим верным вассалом – племянником графом Барселонским, земли Барселоны захватил Арагон, переименовав их в графство Руссильон*.

Раймонд IV пришёл в бешенство, узнав о вероломстве Арагона. Он тотчас же хотел отправиться в поход и вернуть свои законные земли, если бы не вмешательство его младшего сына, Альфонса, который не участвовал в крестовом походе в силу своего юного возраста. Ему едва минуло четырнадцать лет, и он, увы, не мог противостоять силе арагонцев, ибо все доблестные воины Тулузы отправились в Святую землю.

Теперь же Альфонс достиг того возраста, когда мог высказать своё мнение отцу. Несмотря на свою юность, он мыслил как истинный стратег: надо собраться силами, ибо на помощь Руссильону придут не только арагонцы, но и графство Прованс, жаждавшие освободиться от власти дома Тулузов. Раймонду IV оставалось лишь согласиться с вескими доводами сына.

С принятием Греноблем вассальной клятвы ситуация стала менее напряжённой и Раймонд IV всё чаще стал подумывать о том, чтобы отправиться в поход против Барселоны. Тем более, что он был преисполнен уверенности: Бафомет поможет достичь желаемого. Остаётся всего-то малость – наполнить его жертвенную чашу своей кровью.