– Да, думаю, так будет лучше.

Следом она сунула фото в конверт, закрыла его и толкнула ко мне.

– Тебе тоже лишние хлопоты не нужны. Я серьезно.

Я поднял конверт и сунул его в карман куртки.

В голове всплыли старые воспоминания. Они выпорхнули из глубины сознания, спровоцированные этой встречей с Софи, и после многих лет свелись к кружащемуся калейдоскопу статичных картинок: раскрытая кожаная сумка для книг, капли воды, стекающие по глянцевой краске, осколки стекла на коврике у двери – они трепыхались и бились о стенки разума, словно стремились к свету разговора.

Я поднял стакан и сделал большой глоток, мысленно прогоняя их прочь.

– Будь их больше, что-то бы изменилось? – сказал я, опуская стакан. – Твое мнение о нем, имею в виду.

– Если бы он написал больше книг? Нет, – сказала Софи без раздумий. – Но я смогла бы закрыть ипотеку. А это было бы неплохо.

– Отец был о нем высокого мнения.

Софи поймала мой взгляд.

– Твой отец, про которого мы не будем сейчас говорить, был высокого мнения о таланте Блэка.

Она взяла кошелек, открыла его, убрала газетную вырезку и уже собралась сунуть кошелек обратно в сумку, как тут заметила мой опустевший стакан.

– Выпьем еще?

– Том, ты когда-нибудь слышал о Фредерике Клэбере?

Софи вернулась c новой порцией напитков. Я глядел в окно, наблюдая за рекой, погрузившись в свои мысли.

– Что? О ком, прости?

– Фредерик Клэбер, – сказала она, передала мне кружку пива и села за стол. – Великий ученый. Первый перевел «Беовульфа».

– Я мало что знаю про «Беовульфа».

Это было правдой. По какой-то причине у родителей не было ни одного издания «Беовульфа», а я никогда особо не желал купить его и прочесть.

Софи явно удивилась.

– Правда?

– Ну, я знаю содержание, а про переводы не особо.

– А хотел бы?

– Давай.

– Тогда слушай. Проблемы с переводом «Беовульфа» мистера Клэбера, – начала Софи, – начинаются со староанглийского слова aglæca.

– Что означает а… – язык свело и он отказался работать, как упрямая лошадь перед препятствием.

– Aglæca.

– Да, вот это слово, что оно означает?

– В этом-то и дело. Никто не знает. Значение его утеряно, поэтому мы можем только предполагать, основываясь на том, как оно используется в тексте. Предположение Клэбера еще в 1922 году было немного… странным.

– В каком смысле?

– Это слово встречается в «Беовульфе» несколько раз. Например, как описание Гренделя, матери Гренделя и дракона.

– Ага, то есть что-то вроде «монстра»?

– А-ха! Мистер Клэбер так и решил. В своей книге, которая, кстати, считается эталонным исследованием «Беовульфа», он переводит слово aglæca как… Секунду. – Софи достала из сумки маленький черный блокнот и листала его, пока не нашла нужную страницу. – «Монстр, демон, исчадие ада». С матерью Гренделя это слово используется немного в другой форме: aglæc-wif.

– Злая женщина?

– Клэбер выбрал миленькое… «тварь» и «женщина-монстр». Все, кто был после Клэбера, тоже недалеко ушли. – Софи перевернула страницу. – Кеннеди называл ее «чудовищной ведьмой», у Траска она «уродливая троллиха», Чикеринг решил, что она «женщина-монстр», а Дональдсон называл ее «женщиной, женой-монстром». Даже Шеймас перевел aglæc-wif как «чудовищная дева ада», можешь поверить?

– Могу, – сказал я. – Не понимаю, в чем проблема.

– В том, что этим словом в поэме также описывают самого Беовульфа. – Софи нарочито громко захлопнула книжку. – Что теперь скажешь?

Я задумался.

– Беовульф ведь не был монстром?

– Нет. И когда этим словом описывается Беовульф, – этим же самым словом, важно заметить, – мистер Фредерик Дж. Клэбер переводит его как «воин, герой».

– Хм.