И тут Аверин вспомнил о другой коробочке, той, что дал ему Миша, на удачу. Там всего четыре капсулы, но этого должно хватить.
Капсулы Миши он кинул Анонимусу. И из серебряной упаковки высыпал на ладонь все, что в ней было. И протянул руку Кузе. Тот немедленно слизнул капсулы длинным розовым языком.
– Кузя, дождись. Я вытащу тебя, обещаю! – едва слышно проговорил он. Голос почти пропал. Он принялся раскручивать звезду. Времени поговорить с Кузей и что-то ему объяснить не было.
– Анонимус, за мной! – приказал он, и темный вихрь засосал его.
Спустя всего пару секунд он с размаху врезался в стену склепа. На месте прохода крутился вихрь, но див не появлялся. Сорвав перчатку, Аверин выхватил из кармана скальпель, сдернул чехол и полоснул себя по запястью. И снова закричал в темноту:
– Анонимус! Сюда!
«Даже если материальная форма распалась…»
Додумать он не успел: из коридора высунулась змеиная голова, и длинный раздвоенный язык скользнул по руке. Аверин прикрыл глаза, а когда открыл их, фамильяр стоял рядом, полностью одетый, хотя и немного взъерошенный. Аверин взмахнул рукой, закрывая проход, и вывел знаками искаженное имя брата, блокируя портал.
Он снял защиту с дверей склепа. Анонимус распахнул их, солнечный яркий свет ударил в глаза.
Аверин шагнул на траву.
– Как тепло… как же тут тепло… – прошептал он. – Анонимус, я, пожалуй, посплю прямо здесь… – Он опустился на траву и, не дожидаясь ответа, закрыл глаза.
Глава 4
Виктор уже собирался уходить, когда появился посыльный.
Эксгумацию одобрили и назначили на завтра, на двенадцать дня. Виктор и не ожидал, что удастся получить разрешение так быстро, но с некоторых пор имя графа Аверина производило по-настоящему волшебное действие. А может, и эксперт Каминский подсуетился по своим каналам. Надо позвонить Гермесу и обрадовать его. Он набрал номер. Ответила Маргарита.
– А, Виктор Геннадьевич, – радостно воскликнула она. – А Гермес Аркадьевич спешно уехал в поместье, вчера еще.
– Хм… а когда вернется?
– Этого не знаю. Жду вот, пока не звонил даже.
– Хорошо, спасибо, – поблагодарил он экономку и набрал номер поместья Авериных.
Но вместо привычного голоса Анонимуса он услышал детский голосок:
– Поместье графа Аверина! Только папы дома нету!
«Миша», – понял Виктор, и на лице его непроизвольно появилась улыбка.
– Миша, это Виктор Геннадьевич, друг твоего дяди, Гермеса Аркадьевича. Ты не мог бы позвать его к телефону?
– А его тоже нету! – прозвенел голосок.
– А где он, не подскажешь? Уехал с твоим папой?
– Нет. Он в Пустошь ушел! За Кузей!
– Погоди, что значит – в Пустошь? – проговорил Виктор, чувствуя, как внутри все холодеет. – Почему ты так решил?
– Гермес Аркадьевич сам сказал… ой… это же тайна…
– Миша? – послышался женский голос где-то в отдалении. – Миша, нам пора ехать!
– Сейчас! – воскликнул мальчик.
– Стой, подожди! – закричал Виктор, но услышал только гудки.
– Черт… Черт! – Он снова набрал номер поместья, в надежде, что кто-то из взрослых объяснит, что ж случилось.
Но к телефону никто не подошел. И чем дольше ждал Виктор, тем больше понимал, что не произошло ничего хорошего.
Он опустил трубку на рычаг и на негнущихся ногах покинул кабинет.
Что-то на автомате ответил дежурному и вышел на улицу.
Дойдя до машины, он упал на сиденье, обхватив голову руками.
«Ушел в Пустошь. За Кузей». Что это, черт побери, может значить? Виктор продолжал задавать себе этот вопрос, хотя сам уже прекрасно знал ответ.
Неудивительно, что семье и фамильяру не до звонков посторонних.
Виктор ударил кулаком по рулю так, что машина обиженно пискнула. И прошептал: